Алимжан Тохтахунов - Мой Шелковый путь

Иосиф Давыдович вырос в необыкновенной семье. Благородство — это качество, которым наградила его не только природа, но и семейное окружение. Много раз Кобзон вспоминал, как Ида Исаевна, его мама, повторяла, что в первую очередь человек обязан думать о друзьях, делиться с ними последним куском хлеба. «Человек рождается обыкновенным животным, — говорил Иосиф Давыдович, — а в человека он превращается только в процессе жизни. Научишься протягивать руку людям — станешь человеком. А будешь следовать только своим инстинктам — останешься зверем. Драться, рвать глотку зубами, отнимать, набивать свое брюхо — все это умеет любая беспородная собака. Душа человеческая воспитывается только благородными поступками. Подняться над животным миром и помочь подняться другим — вот задача каждого из нас».

Семья Кобзонов — это особые для меня люди, мои настоящие друзья, истинные, незаменимые. Таких редко встретишь. Иосиф Давыдович — очень хороший человек. У него большая душа. Всем помогает. Когда у кого-то несчастье, он первый отзывается, сразу едет помогать, даже среди ночи.

К нему все с большим уважением относятся. И дело не в том, что он известный с советских времен певец, хотя не следует забывать, что в свои семьдесят лет он еще поет, по-настоящему поет. Пяти минут не сидит без дела. Иногда по два концерта давал, по семь часов подряд выступает. Среди нынешних молодых артистов ему нет равных. Этот человек должен служить эталоном для других.

Его жена Неля — человек уникальный в своей чуткости и дружеской преданности тем, кого она любит. Я отношусь к ней как к сестре и испытываю безмерную признательность за все, что она сделала для меня. Вряд ли я сумею выразить всю мою благодарность ей, потому что никаких слов не хватит, чтобы выплеснуть все мои чувства. С первых же дней нашего знакомства я ощутил тепло ее безграничной дружбы. Она — такая красивая женщина, что не обратить на нее внимание было невозможно. Ее улыбка очаровывала. Пройти мимо и не заметить ее восхитительных глаз мог только слепец. Когда мы познакомились, меня сразу поразила ее удивительная порядочность и ответственность в дружбе. Таких людей мало. Я советуюсь с ней, как с родной сестрой, во многих делах.

Именно Неля привила мне вкус к искусству. Она научила меня разбираться в живописи, чувствовать тонкости антиквариата. С ее легкой руки я стал коллекционером. Но должен сказать, что эта удивительная женщина живет в первую очередь не искусством, а своей семьей. Она для меня — образец хранительницы семейного очага. Нет другой женщины, которую я мог бы поставить в один ряд с ней, когда говорю о жене и матери.

Я очень люблю детей Кобзонов — Наталью и Андрея. Как-то, помню, Андрюша сломал руку, когда Кобзоны находились в отъезде, и мы срочно, посреди ночи повезли его в травматологический пункт. Маленький он был, боялся я за него. Но все обошлось… Я счастлив, что, когда Наташа рожала в Париже старшую дочку, я находился рядом с ними (она с мужем Юрой снимала квартиру в Париже).

На моих глазах родились уже пять внуков Иосифа и Нели. Их семья растет, крепчает, и мне приятно думать, что я живу рядом с ними и могу называть их моими близкими…

Увидев кадры с Кобзоном, входящим в захваченное здание на Дубровке, я вспомнил его слова о том, что душа человеческая воспитывается только благородными поступками… Он смело шел в бандитское логово, где находились вооруженные до зубов нелюди, озлобленные, не способные на сострадание, затравленные и понимающие безысходность своего положения. Никакой гарантии выйти оттуда живым не было, поэтому я очень беспокоился за Иосифа.

Когда он возвратился, сумев договориться об освобождении нескольких детишек, я ощутил прилив такой гордости, которой не испытывал никогда.

— Вот мой друг! — повторял я. — Вот настоящий человек!

Информационные сообщения не могли дать мне достаточного представления о московских событиях, потому что все новости шли на итальянском языке. Я жадно вслушивался в каждое слово. Будь я на своей квартире, где стояли спутниковые «тарелки», я смотрел бы «Вести», но в итальянской тюрьме не показывают российских телеканалов. Хорошо, что моя дочь регулярно — два или три раза в неделю — присылала мне по DHL российскую прессу. Это всех поражало, ведь доставка по DHL стоит дорого. Однако без русских газет и журналов я не мог обходиться. Мне нужна была информация, иначе я просто сошел бы с ума, варясь в собственном соку.

Я много размышлял в тюрьме. И прежде всего мысли мои были о России.

Покидая родину, я хотел переждать смутное время, которому, к сожалению, не было видно конца. Мне же хотелось спокойствия и надежности.

Как случилось, что одно из самых сильных государств рухнуло в пропасть безвременья? Как произошло, что СССР, «оплот мира во всем мире», превратился в самое ненадежное место на земле? Думаю, что это в значительной степени связано с тем, что Россия слишком резко сошла с рельсов социализма, слишком неожиданно для себя. К этому не был готов никто — ни народ, ни руководство страны. От ужаса перед нагрянувшими переменами лидеры Советского Союза пошли на беспрецедентный шаг: отстранили от власти Михаила Горбачева, законного Президента СССР, и объявили чрезвычайное положение. ГКЧП… Танки на улице, стрельба, толпы людей возле Белого дома, ожидание крови. Люди поняли, что за свое будущее надо драться. И многие дали волю животным инстинктам.

Я следил из-за границы по телевизору, как разворачивались события. Понять толком ничего не мог. Из всех членов ГКЧП, появившихся на экране, я узнал только председателя КГБ Крючкова и министра обороны Язова. В голове моей бился вопрос: что за страна у нас такая — с необъяснимыми причудами? Есть власть, но внутри этой власти возникает другая власть, которая свергает прежнюю, при этом не изменяя формально ни государственного строя, ни партийной системы, ни чего-либо еще. И эта новая власть настолько не уверена в себе, что поднимает в ружье всю армию! А народ выходит на улицу с протестом, и новая власть начинает оправдываться: мол, она не хочет никому зла, хочет только разобраться с беспорядком. Хотя ведь беспорядок-то она сама учинила! И в результате «наведения порядка» наступил настоящий хаос… Как еще можно охарактеризовать сложившуюся ситуацию, когда законный президент заперт в своей летней резиденции и когда правительство СССР в лице ГКЧП приказывает одно, а правительство России в лице Бориса Ельцина приказывает совсем другое.