Иосиф Лаврецкий - Хуарес

Теперь де Салиньи мог ликовать, а генерал Лоренсез готовиться к возвращению во Францию.

Однако кем был новый французский кандидат в мексиканские вице-короли? Эли Фредерик Форей считался боевым генералом, он участвовал в крымской и итальянской кампаниях и хотя особыми талантами не блистал, но военное дело знал основательно. О нем говорили, что он не любил риска, осторожничал. Если же ввязывался в сражение, то уж со всеми шансами одержать победу. Его повелитель надеялся, что Форей не допустит нового позора, подобного поражению при Пуэбле, и реабилитирует подмоченную репутацию французского оружия.

Но Луи Бонапарт не только назначил нового командующего. В июне 1862 года законодательный корпус, послушный воле императора, выделил добавочные 15 миллионов франков на мексиканскую экспедицию, численный состав которой предполагалось увеличить в несколько раз.

Эти мероприятия, несмотря на псевдопатриотическую свистопляску, инсценированную правительством в печати и в законодательном корпусе, не вызвали энтузиазма среди широких слоев французского населения. Конфиденциальные полицейские рапорты с редким единодушием отмечали, что по господствующему мнению мексиканская экспедиция представляется рядовому французу рискованным предприятием, которое не принесет ни выгоды, ни славы. Некоторые называли ее даже «Московской кампанией второй империи».

Пораженческие настроения, особенно широко распространенные в провинциях, только подхлестывали императора к расширению мексиканской авантюры. Как и всякий зарвавшийся игрок, он надеялся, что сможет отыграться, взять реванш и таким образом поправить свои дела.

Луи Бонапарт снабдил нового главнокомандующего детальными инструкциями, которые касались как военных, так и политических дел в Мексике. Основная задача заключалась во взятии Пуэблы и столицы Мехико, причем Форею рекомендовалось атаковать Пуэблу с юга, а не с севера, как то сделал Лоренсез. Политические задачи определялись следующим образом: покровительство генералу Альмонте и всем другим предателям и коллаборационистам; постараться их максимально использовать для борьбы против Хуареса, иначе говоря, заставить мексиканцев воевать против мексиканцев; оказывать покровительство церковникам, но не отбирать бывшую церковную собственность у ее новых владельцев, которых также следует перетянуть на сторону французов.

Форею поручалось после захвата столицы осуществить учреждение монархии и возведение на престол Максимилиана; но эту операцию следовало проделать руками мексиканских «друзей» Франции.

Луи Бонапарт рекомендовал Форею поддерживать тесный контакт с де Салиньи и использовать его опыт и советы, хотя французский дипломат лишался права самостоятельного обращения в Париж.

В этих же инструкциях император определил основные стратегические задачи интервенции с точки зрения международных интересов Франции. «Многие Вас спросят, — писал Луи Бонапарт генералу Форею, — с какой целью мы расходуем средства и людей ради возведения австрийского принца на мексиканский трон. При современном состоянии мировой цивилизации благополучие Америки не может не касаться Европы, ибо Америка питает нашу промышленность сырьем и способствует развитию нашей торговли. Мы заинтересованы в том, чтобы Соединенные Штаты были могучими и сильными, однако не в наших интересах, чтобы они захватили весь Мексиканский залив, Антильские острова и Южную Америку, превратившись в монополистов всех продуктов Нового мира. Захватив Мексику и, следовательно, всю Центральную Америку, а также коммуникации между двумя океанами, Соединенные Штаты превратятся в хозяина Американского континента. Если же Мексика отстоит (при поддержке Франции) свою независимость и целостность своей территории, если при* помощи французского оружия в Мексике будет создано устойчивое правительство, то тем самым будет возведена непреодолимая преграда для вторжения Соединенных Штатов и будут сохранены наши и неблагодарной Испании антильские колониальные владения; наше полезное влияние будет сказываться в центре Америки и распространяться оттуда на север и юг континента, создавая огромные рынки для нашей торговли и обеспечивая нам необходимое сырье для нашей промышленности. Что касается принца, который мог бы занять мексиканский трон, то он будет вынужден всегда действовать в интересах Франции, не только из-за признательности к нам, но и главным образом потому, что интересы его страны будут совпадать с нашими. Он не сможет удержаться на троне без нашего влияния. Таким образом, наша военная честь, скомпрометированная в настоящее время, задачи нашей политики, интересы нашей торговли и нашей промышленности — все это, вместе взятое, обязывает нас предпринять поход на Мексику, укрепить там наш флаг и учредить монархию или правительство, которое по крайней мере стабилизировало бы положение в стране».

Честолюбивый, смелый, блестящий план, в котором учитывалось все, за исключением мнения самих мексиканцев. Это был проект будущего здания, выглядевший заманчиво и соблазнительно на бумаге, но архитектор не учитывал, что он намеревался строить свое здание на зыбком песке. Характерная ошибка завоевателей всех времен и народов, совершая которую они сами себя обрекают на поражение.

Это понимал Монтлюк, француз по национальности, коммерсант, долгие годы живший в Мексике, любивший эту страну и выполнявший в Париже обязанности мексиканского консула. Он писал патетические докладные записки императору, доказывая всю бесперспективность расширения французской интервенции. На его предупреждения никто не обращал внимания. Он стремился встретиться с генералом Фореем, чтобы разъяснить ему то же самое. Он перехватил генерала на вокзале, когда тот садился в поезд, направлявшийся в Шербург, где его ждала новая армада, готовая отплыть в Мексику.

Заикаясь и волнуясь, Монтлюк стал доказывать генералу, что Франция должна добиваться мира с правительством Хуареса. Свита оттеснила его от генерала, до которого так и не дошел трагический смысл предупреждения мексиканского консула.

Но то, что видел Монтлюк, с еще большей прозорливостью видел тот, с которым расправился росчерком пера Луи Бонапарт, — Хуарес. Он писал Монтлюку в ответ на сообщение о предстоящей посылке в Мексику новых контингентов французских войск: «Императорское правительство принесет нам много бед и много вреда; таковы неизбежные последствия войны, но я могу Вас заверить, ибо вижу и ощущаю пальцами решимость моих соотечественников: независимо от того, какие силы будут брошены против нас, императорское правительство не добьется повиновения мексиканцев и его армии не будут иметь ни одного дня передышки».