Иосиф Лаврецкий - Хуарес

21 сентября 1862 года в Веракрус прибыла французская эскадра, на борту которой находилось около 10 тысяч солдат во главе с генералом Фореем и его заместителем генералом Базэном, участником азиатской и итальянской кампаний. Их сопровождала группа прусских офицеров, выступавших в роли наблюдателей. Природа встретила чужеземцев враждебно: в порту бушевал циклон, 13 кораблей затонуло. При высадке погибли, покалечились люди, лошади, мулы. Попортились провиант, амуниция, боеприпасы. Результаты высадки были равны проигранному крупному сражению. Мрачное предзнаменование!

У Форея настроение в результате этого сильно испортилось. Осторожный по натуре, он решил не спешить с началом наступления, ожидая, пока не прибудут все обещанные императором войска. В конце года в Мексике уже находилось около 30 тысяч французских солдат, а на борту французских кораблей, бросивших якорь у берегов Мексики, имелось еще около 10 тысяч моряков. И те и другие были по тем временам отлично вооружены. Их снабжали провиантом, амуницией с Кубы и портов Соединенных Штатов. Но Форей все еще топтался на месте и дальше Орисабы не двигался, чем вызывал острое недовольство офицерского корпуса, жаждавшего действий и боготворившего заместителя главнокомандующего генерала Базэна, более энергичного и решительного командира. К этим недовольным примкнул и де Салиньи, низведенный теперь до второразрядной должности политического советника, лишенного права самостоятельной переписки с Парижем и, таким образом, возможности блеснуть перед императором своим талантом дипломата-интригана. Де Салиньи был кровно обижен на нового главнокомандующего за то, что тот одним из первых своих актов на мексиканской земле низложил «временного президента» Альмонте, заявив, что впредь в Мексике будут командовать французы, мексиканцам же типа Альмонте отводилась роль наемников, которым предоставлялась сомнительная честь сражаться под французским флагом против своей родины. Что касается Лоренсеза, то вскоре после прибытия в Веракрус Форея он отбыл во Францию, где вышел в отставку и умер всеми забытый в 1892 году.

Хуарес и его сторонники предпринимали все возможные усилия, чтобы закупить за границей оружие, но результаты были ничтожны. Правительство Линкольна, опасаясь прогневать Наполеона III, запретило продажу оружия Мексике, а то, которое можно добыть контрабандным путем, было крайне трудно доставить в страну из-за французской блокады. Из Европы или стран Латинской Америки, в которых господствовали тогда реакционные режимы, ожидать помощи тоже не приходилось.

Тем не менее Хуарес не впадал в уныние. Усиленными темпами велось укрепление системы фортификаций в Пуэбле, которым руководил сподвижник Гарибальди и участник римского восстания 1849 года генерал Гиларди, вступивший добровольцем в ряды мексиканской армии. Росли партизанские отряды. Ополченцы проходили военную подготовку. Хуарес дважды посетил Пуэблу — в декабре 1862 года и в конце февраля 1863 года, лично проверяя оборону города. Население восторженно встречало президента.

В начале сентября 1862 года умер от тифа героический командующий армией Востока генерал Сарагоса, ему тогда едва исполнилось 33 года. Правительство Хуареса увековечило его память, изменив название города, который он отстоял от французов. Теперь Пуэбла де лос Анхелес — Город ангелов — стал именоваться Эроика Пуэбла де Сарагоса — Героический город Сарагоса. Командующим армии Востока после смерти Сарагосы был назначен Гонсалес Ортега. Была создана еще одна — Вспомогательная (резервная) армия, численностью в десять тысяч человек, которая расположилась севернее Пуэблы и подкрепляла армию Востока. Ее командующим был назначен Комонфорт. На этом настоял Видаурри — каудильо, царек северных провинций.

С Видаурри заигрывали южане, а он сам вел себя вызывающе по отношению к правительству. Чтобы удержать его в качестве союзника, пришлось Хуаресу согласиться с назначением его протеже на вышеуказанный пост. Правда, в этом был известный риск, ведь ни тот, ни другой не отличались постоянством политических взглядов. И все же этот шаг был оправдан, ибо расширял национальный фронт борьбы против французских колонизаторов, возглавляемый Хуаресом и его единомышленниками.

Принятые меры, конечно, укрепляли обороноспособность мексиканцев, но их армия и ресурсы были намного слабее французов, продолжавших упорно наращивать свои силы для нового наступления. Постепенно они захватили Тампико и другие порты Мексики, взяв в гигантское кольцо территорию, находившуюся под контролем мексиканского правительства.

Прогрессивные люди в странах Латинской Америки, Соединенных Штатах, в Европе, в далекой России внимательно следили за этим неравным поединком. Они страстно желали победы Хуареса над французскими завоевателями, понимая, что поражение Луи Бонапарта будет означать победу не только Хуареса, но и передовых сил Франции и других стран. Виктор Гюго заявил, что он на стороне Хуареса. Империя, а не Франция воюет против Мексики, сказал великий писатель. Карл Маркс писал Фридриху Энгельсу 20 ноября 1862 года: «Если бы мексиканцы (последние из людей!) еще раз поколотили crapaud’s (мерзавцев — подразумевается французских колонизаторов. — И. Л. ), а то эти собаки — мниморадикальные буржуа — даже в Париже говорят теперь о «чести знамени».

В начале марта 1863 года генерал Форей, наконец, отдал своим войскам приказ о наступлении. Он не сомневался в том, что ему удастся без особого труда захватить Пуэблу. Более того, он наметил 15 февраля, день рождения престолонаследника Луи Бонапарта, для своего триумфального входа в город, у стен которого девять месяцев тому назад его предшественник генерал Лоренсез потерпел столь позорное поражение.

Однако только 16 февраля авангард армии Форея достиг Пуэблы. Французам понадобилась еще неделя, чтобы осадить город. Форей бросил против Пуэблы почти всю свою армию — 26 300 солдат, включая 2 тысячи мексиканских предателей, которых предоставили ему генералы Альмонте и Маркес. У французов имелось 8 мортир и 50 тяжелых орудий. Силы мексиканцев, которыми командовал генерал Гонсалес Ортега, не превышали 22 тысяч человек. Артиллерия мексиканцев насчитывала 150 легких разнокалиберных орудий.

23 марта, в день рождения Хуареса, французы начали артиллерийский обстрел Пуэблы, сконцентрировав огонь на южной стороне города, где они надеялись прорвать без особого труда оборону. Их надежды не оправдались. Сопротивление, на которое они натолкнулись, заставило их сразу вспомнить о Севастополе. В Пуэбле каждый дом и каждая церковь — а их имелось около трехсот — были превращены в крепости. Улицы пересекались баррикадами, траншеями, защитными рвами. После восьмидневных непрерывных боев французам удалось овладеть только семью из 158 городских кварталов.