Вадим Хачиков - Тайна гибели Лермонтова. Все версии

Ливень мог закончиться, как мы предположили, приблизительно от половины шестого до шести часов. Значит, в любом случае – подъехав сразу или пересидев его в сторожке – около шести часов пополудни оба дуэлянта с секундантами оказались на месте, выбранном для поединка. Если мы захотим проехать туда вслед за Мартыновым и Васильчиковым, то без особого труда сможем это сделать, отыскав со стороны Пятигорска остатки старой дороги в Каррас – ее можно видеть рядом с современным кольцевым шоссе вокруг Машука. Путь Лермонтова повторить сложнее: со стороны Карраса (сегодня – Иноземцево) следы дороги затерялись в лесной чаще на территории нынешнего Перкальского арборетума, но они все же существуют, и желающие могут пройти оттуда по этим следам до самой Перкальской скалы, близ которой и собрались участники поединка.

Много ли их было? Думается, доказательств, приведенных в предыдущих главах, достаточно, чтобы поверить: секундантов было только двое – Глебов и Васильчиков, и, стало быть, на поляне находились всего четыре человека. Однако справедливости ради следует указать: некоторые из современников были убеждены, что там присутствовало гораздо больше людей, в том числе и многочисленные наблюдатели. Сколько? Кто?

Безусловно, анекдотичными выглядят слова, приведенные в рукописи сына Н. С. Мартынова и якобы принадлежащие его отцу: «Надо тебе сказать, что кроме официальных секундантов на месте дуэли собралась вся бывшая в то время в Пятигорске молодежь, числом до сорока человек». Как тут не согласиться с реакцией на эти слова лермонтоведа Д. А. Алексеева: «Вы только представьте себе такую фантастическую картину: вереница из десяти – двенадцати экипажей направляется за город к месту дуэли, а дуэлянты не начинают поединок, пока не соберутся все зрители!»

Подобным хотя и не вполне научным, но вполне убедительным аргументом можно ответить и на слова А. Арнольди: «Я полагаю, что, кроме двух секундантов, Глебова и Александра Васильчикова, вся молодежь, с которою Лермонтов водился, присутствовала скрытно на дуэли…» А также – на утверждение находившегося в услужении у Лермонтова Х. Саникидзе: «Всех присутствовавших молодых людей было около двенадцати человек».

Тем, кого не убедит нелепость появления в тех условиях «вереницы экипажей», стоит подумать о том, что едва ли удалось бы скрыть от судебного преследования такое большое количество людей, знавших о дуэли и не сообщивших о ней властям. Кроме того, огромное количество свидетелей поединка во много раз увеличило бы поток сплетен, толков, пересудов, что, несомненно, отразилось бы в мемуарной литературе.

Гораздо труднее оспорить утверждения о присутствии на дуэли отдельных посторонних лиц вроде Руфина Дорохова или державшего лошадей Евграфа Чалова. По свидетельству супруги священника П. Александровского, Дорохов в день дуэли попросил у ее мужа лошадь, но вечером вернул ее не заморенной. А представьте, если бы он стал свидетелем гибели Лермонтова: каким бешеным аллюром гнал бы он коня, чтобы сообщить в городе о случившемся? Что же касается Чалова, то едва ли участники дуэли стали бы брать с собой «лишние глаза и уши», совершенно в таком деликатном деле, как дуэль, ненужные, тем более что и лошадей-то было немного – две верховые да одна запряженная в дрожки. Привязать их к кустам – и дело с концом! Так что будем считать, что участников дуэли было четверо. А если согласиться с участием Столыпина и Трубецкого, то шестеро. И только!

Итак, шесть часов пополудни, плюс-минус несколько минут. Дуэлянты с секундантами находятся в оговоренном месте – близ Перкальской скалы, на дороге, ведущей из Пятигорска в колонию Каррас. Что они видят там? В сторону горы Машук, изгибаясь, уходят заросли кустарников, которые образуют поляну, поросшую высокой травой. Сегодня эта поляна, хорошо заметная еще в середине прошлого века, сплошь покрыта молодыми деревьями и кустарниками. Очень трудно разглядеть в их густых зарослях следы старой дороги, но они все же сохранились. Во время ливня по этой дороге бежали бурные потоки. Но к моменту прибытия участников поединка они уже иссякли. А вот с кустов на мокрую траву еще обильно стекает дождевая вода. В густых черных тучах продолжают полыхать молнии, сопровождаемые раскатами грома. Не исключено, что дождь может хлынуть вновь – такое тоже не редкость.

Как должны вести себя в таких условиях секунданты? Нам, конечно, не так-то просто представить себя на их месте, но все же попробуем решить, что стали бы делать мы? Как попытались бы организовать поединок? Наверное, для того, чтобы создать дуэлянтам мало-мальски удобные условия, выбрали бы достаточно сухое место. А его можно найти только на дороге: достаточно каменистая, она не слишком размокла, и по ней можно ходить, не рискуя утонуть в грязи или до колен вымочить ноги. Правда, поскольку дождь кончился, по дороге могут проехать те, кто пережидал его в каком-нибудь недальнем укрытии. Но придется рисковать – не забираться же в истекающие влагой кусты! Да и по напитанной водою траве топтаться не слишком приятно. Так наверняка рассуждали и участники дуэли, ибо доподлинно известно, что произошла она на дороге.

Далее: поскольку существует опасность быть застигнутыми случайными проезжими, а также ввиду возможного повторения ливня, следует максимально сократить время поединка, пусть даже для этого придется изменить его условия. Что ж, и это, скорее всего, было тоже сделано, о чем свидетельствует следующее. Как собирался сообщить судьям Мартынов (в черновом варианте, забракованном Глебовым и Васильчиковым), условия дуэли предполагали возможность каждого дуэлянта сделать по три выстрела. Но почему один из секундантов крикнул: «Стреляйте или я вас разведу!»? Если бы условие трех выстрелов сохранилось, секунданты могли не торопить дуэлянтов (законно это или не законно – другой разговор), а просто развести их для второго и третьего выстрела. Поэтому возглас «Стреляйте!» явно означал желание сделать дуэль все-таки результативной, поскольку второй возможности для выстрела новые, изменившиеся на месте условия дуэлянтам, скорее всего, не предоставляли.

Однако мы немного забежали вперед. Вернемся к началу поединка. Итак, место выбрано, изменения в условиях обсуждены, и дуэлянты с ними согласились. Пора ставить их на места. Каким образом? Висковатов утверждал, что Лермонтов был поставлен выше по склону, представляя собой тем самым более удобную мишень. Вслед за профессором все сторонники «теории заговора» твердили о том, что поэту специально создали худшие условия. Правда, Раевский (вероятно, со слов Глебова) утверждал, что, наоборот, «вверх… труднее целить». Н. М. Серафимов считает, что положение дуэлянтов «разумеется, было определено жребием». Но вообще-то современные исследователи не склонны принимать во внимание разность высот, о которой никто, кроме Висковатого и Раевского, не говорит. И члены следственной комиссии не зафиксировали при осмотре места дуэли каких-либо неправильностей в расстановке противников, отметив лишь, что Мартынов был обращен лицом к югу, Лермонтов – к северу. Да и мы с вами, рассматривая остатки старой дороги Пятигорск – Каррас, видим, что вблизи Перкальской скалы она не имеет особых вертикальных отклонений, которые начинаются восточнее, ближе к Перкальскому арборетуму.