Сергей Нечаев - Марко Поло

В результате из Трапезунда путешественники кое-как добрались морем до Константинополя, из Константинополя — до Негропонте, то есть до острова Эвбея в Эгейском море. Ныне это территория Греции, а тогда это была венецианская колония. Точнее, в 1204 году, после падения Константинополя, этот остров был отторгнут от Византийской империи крестоносцами, а потом на нем при непосредственном участии западноевропейских рыцарей и Венеции возникла так называемая сеньория Негропонте (Signoria di Negroponte) [39] Название Negroponte в переводе с итальянского значит «Черный мост». .

Из Негропонте они благополучно прибыли в родную Венецию, и было это в 1295 году от Рождества Христова. Так закончилась 24-летняя экспедиция Никколо, Маттео и Марко Поло. За это время они много раз оказывались на волосок от смерти, занимались торговлей и выполняли важные дипломатические миссии в разных странах. Они сильно изменились и их практически невозможно было узнать, ибо и одеждой, и манерами они больше походили на монголов, чем на венецианцев, да к тому же почти забыли родной язык.

Короче говоря, Марко Поло, его отец и дядя, сумевшие много лет быть своими в далекой империи Хубилай-хана, вернувшись в Венецию, обнаружили, что стали совсем чужими у себя на родине.

После почти 25-летнего отсутствия сорокалетний Марко Поло подошел к своему дому и постучал в дверь. Ее открыл незнакомый человек, равнодушно взглянул на него и спросил, что ему нужно.

Так гласит текст, опубликованный в 1557 году ученым-географом Джованни Баггиста Рамузио. Он, кстати, первым сравнил судьбу Никколо, Маттео и Марко Поло с судьбой Одиссея, вернувшегося на родную Итаку в обличье старика и увидевшего, что никто его не узнает. По словам Рамузио, все родственники были уверены, что Марко вместе с отцом и дядей давным-давно пропал на чужбине. Он же рассказал «о возвращении Поло в Венецию, одетых в лохмотья, но с драгоценностями, вшитыми в швы их татарских одежд» {393} 393 Wood F. The Silk Road: Two Thousand Years in the Heart of Asia. Berkeley and Los Angeles, 2002. P. 125. .

Первым среди усомнившихся в личности прибывших был Маттео (Маффео) Поло, сводный брат Марко (сын его отца от Фьордализы Тревизан).

Возможно, они никогда не видели друг друга. Может быть, Марко видел брата лишь грудным младенцем. В любом случае, теперь они предстали совершенно чужими друг для друга людьми, ибо Марко отсутствовал слишком долго. Конечно, Маттео знал о существовании Марко, но он, как и многие, был уверен, что тот давно умер.

Кстати сказать, на случай внезапного возвращения путешественников в Венецию были предприняты определенные юридические меры. В частности, 27 августа 1280 года дядя Марко, носивший то же имя, написал завещание, назначив лицом, на которое возлагалось исполнение его воли по завещанию, Фьордализу Тревизан («…пока мои братья Никколо и Маттео не вернутся в Венецию, и только после этого они станут моими душеприказчиками» {394} 394 Bergreen L. Marco Polo. De Veneza a Xanadu. Rio de Janeiro, 2009. P. 355. ).

Наверняка, диктуя эти слова, Марко Поло (старший) не мог быть уверен в том, что это когда-нибудь пригодится. Но в любом случае условия, предусмотренные в завещании, обеспечили и самому Марко, и его отцу Никколо, и дяде Маттео столь необходимое им законное положение в семье и в ассоциации венецианских купцов.

Согласно одной из легенд, Маттео Поло (дядя Марко Поло), вернувшись домой, сразу же вступил в конфликт со своей женой, которая хотя и признала его, но не пожелала терпеть на нем его изрядно поношенных монгольских одеяний. Тот же никак не хотел с ними расстаться. Так вот, чтобы «не позориться» и избавить постаревшего мужа от его «лохмотьев», добрая женщина самовольно отдала их прохожему бродяге. Естественно, обнаружив пропажу, Маттео спросил, куда подевался его монгольский наряд, ведь в нем, под подкладкой… были зашиты драгоценные камни, привезенные с Востока.

Когда жена, прижатая к стенке, призналась, куда девала старую одежду, он принялся рвать на себе волосы от отчаяния, пытаясь придумать, как найти безвестного бродягу, завладевшего его состоянием. К счастью, Венеция была маленьким городом. На следующее утро он вышел к мосту Риальто, в самый центр венецианской торговли, и стал ждать. Рассказывают, что он принес с собой прялку и крутил ее весь день, повторяя одни и те же слова: «Он придет, даст Бог, придет!»

Конечно же появление в людном месте подобного «безумца» возбудило всеобщее любопытство. Но бродяга, завладевший драгоценностями, так и не появился. На следующий день Маттео Поло повторил свое «выступление» и на другой день тоже. И вот оно счастье — появился «тот самый» бродяга в поношенном монгольском кафтане! Увидев это, старик Маттео бросился на него, отобрал одежду и… с облегчением нащупал надежно спрятанные в швах камни. Его богатство было спасено, а злосчастный бродяга был отправлен пинками восвояси.

Джованни Баттиста Рамузио оставил нам еще одну легенду, которую он слышал, по его словам, «из уст Гаспаро Малипиеро, который жил напротив дворца Поло» {395} 395 Cappelletti G. Storia della repubblica di Venezia. Volume III. Venezia, 1850. P. 128. . Рассказ «великолепного мессира Гаспаро Малипиеро, старого господина, отличавшегося особой добротой и честностью» {396} 396 Ibid. P. 129. , начинался с того, что венецианцы, имевшие отношение к семейству Поло, с недоверием отнеслись к личностям своих так долго отсутствовавших родственников. И, чтобы снять затянувшееся напряжение, Марко Поло, его отец и дядя решили пригласить всю родню на роскошный пир.

В результате все гости оказались на самом удивительном маскараде. Едва они расселись по выделенным им местам, появились «возвращенцы», и были они наряжены в длинные просторные одеяния из «малинового атласа», которые вскоре были «разорваны на куски и разделены между слугами» {397} 397 Ibid. P. 130. . Потом Поло сменили одежду, представ перед собравшимися «в бархатном платье красного цвета» {398} 398 Ibid. . Всё это тоже было разорвано и роздано слугам.

Джованни Баггиста Рамузио пишет: «Затем они вышли в грубых одеждах, в которых они вернулись домой. После этого, взяв острые ножи, они начали вспарывать их полы и подкладки, извлекая оттуда в больших количествах рубины, сапфиры, карбункулы, бриллианты и изумруды, которые были зашиты в одежды так, что никакой человек не мог себе такого и представить. Дело в том, что, покидая великого хана, они поменяли все подаренные им богатства на множество изумрудов и других драгоценных камней, прекрасно понимая, что в долгом и трудном пути им не сохранить такое количество золота» {399} 399 Ibid. .