Энтони Берджесс - Уильям Шекспир. Гений и его эпоха

Первый этап пути Шекспира — начинающего драматурга — закончился в 1593 году. Если не принимать в расчет «Тита Андроника» и «Комедию ошибок», как гротескные, но энергичные опыты, написанные в подражание, соответственно, итальянской трагедии мести в духе Сенеки и фарсовой комедии ошибок Плавта, можно сказать, что начинал Шекспир с очень надежной концепции: с эпической хроники Войны роз. «Ричард III» является естественным продолжением трилогии «Генрих VI», там долгая история Белых и Алых роз завершается примирением, заключением брака Генриха графа Ричмонда и Елизаветы Йоркской и инаугурации Тюдоровской династии, которой предстояло исчезнуть со смертью Елизаветы Английской. Вся тетралогия была тщательно продумана, она взывала к различным популярным эмоциям и пользовалась определенными художественными приемами. В ней отчетливо прослеживаются антифранцузские настроения, ярко выраженный патриотизм, беспокойство относительно будущего наследника престола. В ней появились новая риторика (богатый материал для Аллена) и новый макиавеллизм, равно как опробование нового характера и мотива, что явилось собственным вкладом Шекспира в драму. Такой безвольный король, Генрих, как ни удивительно, вызывает симпатию, калека Ричард Йоркский — последний негодяй, но и тот и другой не появляются просто для пробуждения ответной реакции публики. «Ричард III», со всеми своими жестокостями, есть приближение к трехмерной драме, в которой люди не всегда являются такими, какими они кажутся. Так как впервые в рассказе о сновидении Кларенса замечено и показано подсознание. Ответная реакция Анны на ухаживание Ричарда есть смесь тяготения и отторжения. Сам Ричард обладает способностью вызывать противоестественную симпатию. Ужас пьесы не почерпнут из кладовой Сенеки, несмотря на привычных духов: в этой умирающей на сцене Англии ощущается удушливая атмосфера, что является не просто новым открытием, это неповторимо. «Ричард III», как известно всем актерам, имеет свой собственный аромат, и его не найти ни в какой другой пьесе.

Шекспир напал на лагерь Бофорта и свернул знамена. Другими словами, он отложил в сторону экземпляр «Хроник» Холиншеда, который являлся его источником для пьес из истории Англии. Вскоре они ему снова понадобятся. В будущем предстояло написать «Ричарда II», две части «Генриха IV» и «Генриха V», чтобы создать полную историю захвата власти и междоусобицы баронов. Позднее вся показная пышность власти, возможно, закончилась бы вступлением на престол Генриха VIII и рождением наследницы Елизаветы. Шекспир, как любой эпический поэт, погрузился в самую гущу событий, но он нуждался в отдыхе, прежде чем снова окунуть в кровь свое перо. Оставалась история Венеры и Адониса, к которой он решил вернуться еще раз. Время благоприятствовало стремлению Шекспира заявить о себе как о сюжетно-тематическом поэте. Именно на этом пути, а не на пути сценической славы, где его наградили титулом «мастера на все руки», он надеялся завоевать новые вершины. Классическая эротика витала в воздухе. Лодж написал довольно скучную поэму «Метаморфозы Сциллы». И человек по имени Клапем создал историю Нарцисса в стихах на латинском. Марло с головой ушел в работу над «Геро и Леандром», и Шекспир видел рукопись. Описание одежды Геро укрепило его в вере, что он выбрал прекрасный любовный сюжет.

В мае 1593 года Марло работал над этой поэмой в поместье Скедбери неподалеку от Чизлхерста, в Кенте, в сельском доме своего друга, сэра Томаса Уолсингема, юного кузина сэра Фрэнсиса. Возможно, он уехал туда не только для того, чтобы спокойно работать, но сбежал от чумы. Но Лондон призвал его обратно: Тайный совет хотел допросить поэта. В Лондоне возникли беспорядки, хотя и не имевшие непосредственного отношения к Марло. Бунтари — как католики, так и протестанты, — действовали энергично и распространяли непристойные клеветнические памфлеты на фламандцев, вполне приличных протестантских рабочих-иммигрантов. Специальные уполномоченные, назначенные Советом, принялись за поиски виновных среди лондонской литературно образованной, безответственной братии, которая состояла в основном из бедняков, пытавшихся заработать на жизнь памфлетами и пьесами. Они хотели посмотреть, не найдется ли среди написанного этими людьми чего-то такого, что даст ключ к происхождению непристойностей. Эти уполномоченные обладали значительной властью, могли засадить человека за решетку или раздробить ему пальцы, если он неохотно давал показания. Сломанные пальцы, понятно, создавали некоторые неудобства для писателя.

Уполномоченные отправились на квартиру Томаса Кида, хорошо известного автора «Испанской трагедии», арестовали его и увезли в Брайдуэл. Пока он потел там, они обследовали его бумаги и нашли среди них определенное количество еретических документов: отрицание Божественной сущности Христа, насмешки над Его чудесами, серьезные доказательства в пользу атеизма. По стилю все это напоминало Марло, и Кид сказал, что автором был Марло: Марло оставил эти бумаги на квартире Кида два года назад, когда они работали вместе над пьесами. Теперь, что бы ни знал Тайный совет об истинном лице Марло, скрывавшемся за давно дозволенной маской антирелигиозного горлопана, его пришлось вызвать формально для объяснений. 20 мая ему приказали находиться в состоянии готовности и каждый день ждать вызова в Совет, пока он не получит других указаний. Марло оставалось десять дней жизни: похоже, он не был допрошен ни в один из них. Он обосновался в Дептфорде, достаточно близко и к Сити, и к отступлению в Кент. 30 мая он пошел в таверну в Дептфорде, которую содержала вдова Элинор Булл. Приглашение пойти туда исходило, возможно, от Инграма Фрайзера, неприятного и порочного человека. Два приятеля Фрайзера пришли вместе с ним: Николас Скерз, проходимец и мошенник, и Роберт Поли, лжесвидетель и двойной агент.

В полдень вся компания пообедала вместе, погуляла в саду таверны, поговорила обо всем на свете, потом уселась за ужин. После еды — кто-то уверяет, после целого дня пьянства, — возникла ссора. Некоторые говорят, из-за вопроса, кому платить по счету, другие — из-за служанки в таверне. В гневе Марло выхватил кинжал Фрайзера и нанес ему две раны. Фрайзер попытался вырвать оружие. Во время борьбы кинжал вонзился над правым глазом Марло на глубину двух дюймов. Его страдания были ужасны, и он умер с пронзительными воплями, некоторые, конечно, утверждали, что с проклятиями. На расследовании присутствовали только три свидетеля: Фрайзер, Скерз и Поли. Судья заявил, что Фрайзер действовал в пределах самообороны.