Евгений Балабин - Далекое и близкое, старое и новое

Бывшие офицеры полка часто навещали полк, знакомились с молодежью, рассказывали о старой жизни, и молодым странно было слышать, когда какой-либо генерал, рассказывая, говорил: «Это было в таком-то году. Тридцать или сорок лет назад». Эти старые генералы пили с молодыми на брудершафт и старались слиться с молодежью и составлять одно целое с полком: мы лейб-казаки. Конечно, молодые офицеры, разговаривая со старыми генералами, старались не называть их на «ты», и если иногда приходилось это сказать, то всегда прибавляли: «Ты, Ваше превосходительство»...

В 1903 году я опять ездил в отпуск и все время провел на зимовнике, охотясь на прудах и в Манычи.

По приезде из отпуска меня назначили в полку заведующим оружием, нестроевыми мастерскими (столярной, шорно-седельной, швальней), хлебопекарней, приемным покоем и полковым обозом. Это считалось повышением, и кроме 60 рублей в месяц мне полагалось 8 рублей столовых. Эти девять хозяйственных должностей меня не увлекали, но пройти этот стаж было очень полезно: я основательно изучил полковое хозяйство.

6 декабря 1904 года я произведен в сотники и в 1905 году командирован в город Казань для производства очередной военно-конской переписи.

Эта командировка была для меня замечательной. До Нижнего Новгорода я доехал по железной дороге, от Нижнего до Казани пароходом по Волге. В Нижнем Новгороде до отхода парохода оставалось несколько часов, и я воспользовался этим, нанял извозчика и просил показать мне достопримечательности города. Месяц май. Сильный разлив Волги. Знаменитая Нижегородская ярмарка вся залита водой. С возвышенности, на которую меня привез извозчик, замечательный вид на Волгу. Какой-то старичок, сидевший здесь на скамейке, увидевши мой восторг, спросил: «А вы, господин офицер, вероятно, впервые на Волге?» – «Впервые и поражен красотой, величием и шириной ее. Скажите, сколько же верст вот до тех деревень с садами?» – «Сорок верст». – «Неужели так широко разливается Волга?» – «Да, каждую весну так...»

Приехавши на пристань, я просил дать мне каюту 1-го класса. Мне ответили, что каюты 1-го класса все проданы, и, видя мое огорчение, кассир прибавил: «Каюты 2-го класса так же хороши, как и 1-го, такой же салон, то же меню, и вы имеете право находиться в салоне 1-го класса. Собственно, одна каюта 1-го класса сейчас свободна, но мы не продаем ее, так как месяц назад она заказана телеграммой из Лондона. С тех пор нет никаких сведений. Через полчаса пароход отходит, если не приедут англичане, переходите в нее». Но англичане приехали. Я великолепно ехал в каюте 2-го класса. Пароход большой, красивый, везде чистота, внизу, в 3-м классе, на палубе, группа рабочих поет своеобразные волжские песни.

Берега Волги поразительно красивы. До позднего вечера я не уходил с палубы. Чудный воздух, голубое небо, чайки все время кружатся вокруг парохода, им бросают корки хлеба, и чайки ловят их на лету. Навстречу идут пароходы, барки, красавицы беляны [31]из сложенного леса, имеющего вид домов причудливой архитектуры.

Меню прекрасное и очень дешево. На остановках я выходил на берег. На каждой остановке целый ряд торговок: продают гусей, кур, индеек, стерлядей, тарань, воблу, свежую икру и всякую всячину – и все баснословно дешево. Какое богатство, какое изобилие!

Приехали в Казань, и не хочется уходить с парохода. Не хочется расставаться с красавицей Волгой.

В Казани я занял номер в отеле и явился начальству. На следующий день была «показная» перепись лошадей города Казани и распределение этих лошадей по разрядам – для кавалерии, артиллерии и обозов.

Мне поручено произвести перепись в Чебоксарском уезде, и я на следующий же день, не осматривая Казани, поспешил на Волгу и отправился в Чебоксары.

В Чебоксарах, переодевшись в вицмундир (парадного мундира с собой не брал), пошел являться к воинскому начальству. По дороге встречаю голую женщину, в одной длинной рубашке. Приняв ее за сумасшедшую, быстро перехожу на другую сторону улицы и наталкиваюсь на другую такую же. Недалеко была канцелярия воинского начальника. Чебоксары небольшой городок. Являюсь. Воинский начальник, старичок подполковник, заметив мое волнение, спрашивает: «Что с вами? В чем дело?» Я ответил: «Сейчас, идя к вам, я встретил голую женщину, и, чтобы не встретиться с сумасшедшей, я быстро перешел на другую сторону улицы и опять наткнулся на голую женщину». Воинский начальник рассмеялся и сказал: «Я здесь второй год и, когда приехал сюда, также был поражен костюмом здешних женщин. Все здесь так ходят. Гимназистки старших классов в Казани ходят в форменных платьях, а приехавши на каникулы, все лето ходят в одних рубашках».

С воинским начальником мы выработали мой маршрут – в каких селах и деревнях я должен осматривать лошадей. Надо было мне прожить в Чебоксарах несколько дней, чтобы воинский начальник успел предупредить жителей уезда – какого числа и в какой пункт жители должны привести лошадей для осмотра. Расписание делали так, чтобы в тех местах, где есть хорошая охота, я мог пробыть день-два. А пока я решил поохотиться в Чебоксарах. Пошел в магазин купить пороху и дроби и там познакомился с купцом А.Я. Вязигиным, с которым сговорился ехать на охоту на следующий же день в 4 часа утра.

Чудный солнечный день 11 мая. Многоводная красавица Волга. На лодке переехали на левый ее берег и там на гривках охотились на дупелей. Я не так наслаждался охотой, как чудной природой, дивным воздухом. По Волге идут пароходы, барки, беляны, парусные лодки. Летают многочисленные чайки, в высоте чудная песнь жаворонка, токуют бекасы, изредка пролетают утки. Чудесно! И даже гребец Петр с провалившимся носом и ружьем-оглоблей не портил впечатления. В 10 часов вечера мы возвратились с охоты усталые и обгорелые от яркого весеннего солнца. Я получил полное удовольствие.

На следующий день, 12-го, с гребцом Константином ездил вниз по Волге на астраханскую мельницу. Охотиться не удалось, но видел двух огромных лосей, которые при нашем появлении с легкостью серн бросились в пруд и, переплыв его, умчались в лес. На обратном пути ночью мы попали под перекрестное движение пассажирских и буксирных пароходов и чуть не потерпели крушение. Плывя против течения, измучились ужасно и прибыли в Чебоксары только в час 14-го. В 2 часа ночи мы выехали на охоту большой компанией: я, Вязигин, два торговца, податной инспектор и гребец Костя. Охотились до 11 часов вечера, причем один из торговцев, стреляя в дупеля, попал в меня по ногам. Раны не было, но было очень больно. Еще меня ужасно искусали комары.

Всех пунктов, где я осматривал лошадей, не помню – Кугасово, Яндашево, Ямбулатово, Акулево. В селе Бичурино пошел в церковь. Служба на чувашском языке. В церкви грязь, плач 200 детей, и здесь же их кормят грудью, толкотня – все это произвело ужасное впечатление. Чуваши исключительно грязный народ. Пообедавши, они дают посуду облизать собаке и говорят: «Совсем чисто, и мыть не надо».