Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Человека, которого Валленберг приглашал на ужин, звали Курт Бехер, штандартенфюрер СС, – “очень приятный человек, собирающийся, по его собственным словам, в ближайшее время застрелиться”. В карманном календаре Валленберга значится, что ужин был запланирован на 26 сентября.

Курт Бехер, как и упоминал Рауль в письме матери, был представителем рейхсфюрера Генриха Гиммлера в Венгрии. Он прибыл в Будапешт в марте 1944 года в качестве начальника конно-транспортного управления экономического отдела СС с целью закупить 40 тыс. лошадей, но вместо этого стал играть центральную роль в другом виде торговли – торговле евреями. Несмотря на то что конечной целью нацистов было уничтожение всех евреев, случалось, что некоторому их числу позволялось эмигрировать, чаще всего за большие деньги. Примером такой торговой операции может послужить присвоение предприятий Weiss Manfréd Acélés Fémmüvek , самого крупного в Венгрии промышленного концерна, порядка 50 предприятий, на которых было занято около 40 тыс. человек. Концерном владели четыре еврейские семьи, находившиеся между собой в родстве благодаря брачным узам: Вайс, Хорин, Корнфельд и Маутнер, – контролировавшие также один из крупнейших банков Венгрии, Коммерческий банк.

Поскольку Венгрия все еще официально считалась суверенной нацией, немцы не могли, как в других оккупированных странах, просто взять и конфисковать этот столь важный для их военных целей концерн, в составе которого был и большой сталелитейный завод. Поэтому немцы постарались завладеть им путем переговоров. Эти “переговоры” вел Курт Бехер. Главу концерна Ференца Хорина для смягчения его позиции подвергли жестокому избиению и другим унижениям, после чего он решил принять предложение немцев, суть которого сводилась к следующему: 45 членов семей владельцев получат гарантии свободного выезда из Венгрии в обмен на контрольный пакет акций компании. Владельцы концерна Weiss Manfréd находились под огромноым давлением: переговоры шли в самый разгар депортаций венгерских евреев в газовые камеры. По контракту, подписанному 17 мая, немцы будут управлять концерном в течение 25 лет, после чего он возвратится владельцам. В секретной части договора владельцам было обещано 600 тыс. долларов и 250 тыс. немецких марок наличными. Кроме того, при выезде из Венгрии им разрешалось взять с собой часть ценностей.

Контракт натолкнулся на сопротивление и со стороны венгерского правительства, не желавшего лишаться национальных ресурсов, и со стороны германского МИДа, так как был заключен у него за спиной. Однако в конце концов договор вступил в силу. После ряда проволочек в конце июня члены семей владельцев смогли уехать из Венгрии. Большинство отправилось в Португалию, часть в Швейцарию. Пятерых задержали на некоторое время в Вене как гарант того, что уже обретшие свободу не предадут соглашение гласности. Из обещанных 600 тыс. долларов была выплачена лишь треть.

Договор стал большой победой СС и Гиммлера в постоянно продолжавшемся противоборстве с Риббентропом и германским МИДом. Он обернулся личным триумфом и для Бехера: тот проявил такую искусность в ведении переговоров, что Гиммлер подключил его к еще одним переговорам, проходившим в то же время, – другой вариации на тему “кровь за товары”, но в значительно более крупных масштабах.

Вскоре после германского вторжения нелегальный сионистский Комитет помощи и спасения (или Ва’ада) начал переговоры с оккупационными властями о возможном выкупе евреев. Среди наиболее активных лидеров комитета были Режё (Рудольф) Кастнер и Йоэль Бранд, первый из которых был журналистом, а второй предпринимателем.

Адольф Эйхман.

Одновременно с этими переговорами в Будапеште вырабатывались еще более масштабные деловые планы. На встрече с Йоэлем Брандом в конце апреля Адольф Эйхман представил план, согасно которому Германия могла бы отпустить 1 млн евреев в обмен на 10 тыс. грузовиков, а также мыло, чай, кофе и другие товары первой необходимости. Грузовики должны быть новыми и с прицепами. Предвидя, что мысль о поставках военных грузов противнику не вызовет энтузиазма у союзников, Эйхман заверил, что эти грузовики будут использованы только на восточном фронте, против Красной армии, – подразумевалось, что и западные союзники заинтересованы в поражении мирового коммунизма.

Поскольку немцы не могли наладить непосредственных контактов с союзниками, Эйхман приказал Йоэлю Бранду отправиться в нейтральную страну, чтобы там вступить в переговоры с лидерами “мирового еврейства”. Девятнадцатого мая Бранд прибыл в Стамбул, где установил связи с представителями Еврейского агентства и американской и британской контрразведкой. Вскоре возникло подозрение, что цель предложения немцев – посеять раздор между союзниками. Турецкие власти, со своей стороны, были убеждены, что Бранд – агент гестапо. Поэтому он был выслан из страны. Когда 31 мая он пересек границу с Сирией, его схватили англичане и отправили в Каир, где он пробыл до октября 1944 года, пока ему не разрешили въезд в Палестину.

В Стамбул Бранд приехал не один, а вместе с Андором Гроссом – сопровождающим, которым его снабдил Эйхман. У Гросса было собственное секретное задание, о котором не знал Бранд, – прозондировать почву на предмет возможности сепаратного мира с западными державами. Идея “евреи за грузовики” на самом деле представляла собой прикрытие для установления контакта с союзниками. В июле сведения об этом плане просочились в британскую прессу, охарактеризовавшую предложение как “чудовищное”. Идея была официально отвергнута и американским, и британским правительствами, заботившимися о том, чтобы не навредить отношениям с Советским Союзом, против которого предполагалось использовать грузовики. Поэтому они проинформировали о плане советское руководство.

Пока Йоэль Бранд был в отъезде, в Будапеште продолжались переговоры между Эйхманом и Кастнером. Они привели к договоренности о том, что группе евреев позволят уехать из Венгрии. Десятого июня 388 евреев были вывезены из гетто в Колошваре [с 1974 года – Клуж-Напока, Румыния] в Будапешт и интернированы во вновь созданный лагерь на улице Колумбус, где позднее содержалась сестра Коломана Лауэра с семьей. После новых переговоров квота увеличилась до 1 тыс. евреев, потом до 1300 и, наконец, до 1684. Цена была назначена в 1 тыс. долларов за человека, что в сумме составило почти 2 млн долларов. Таких денег у Ва’ады не было. Для финансирования акции и включения в нее менее обеспеченных лиц на поезд, получивший название “поезд Кастнера”, было продано 150 мест для богатых евреев. Поскольку банковские счета евреев были заморожены, оплата принималась в виде украшений, золота, драгоценных камней и других ценностей. Их доставили в СС в трех чемоданах 20 июня, одним из принимавших груз был Курт Бехер. Тридцатого июня поезд длиною в 35 вагонов вышел из Будапешта. В нем ехало 1684 человека. Он направлялся в нейтральную страну, но 9 июля остановился в Берген-Бельзене к северу от Ганновера, где “эмигрантов” интернировали в специально созданный пересыльный лагерь. Из восьми подразделений лагеря четыре были зарезервированы для “особо видных пленных” и “евреев на обмен”. Двадцать первого августа, за два дня до того, как Гиммлер остановил депортации евреев Будапешта, 318 из 1462 евреев “кастнеровского поезда” получили разрешение покинуть Берген-Бельзен и уехать в Швейцарию. Это было жестом доброй воли со стороны немцев, заинтересованных в том, чтобы продолжить обсуждение выкупа евреев. В тот же день начались переговоры между Куртом Бехером и Сали Майером, швейцарским представителем организации “Джойнт”, располагавшей крупными финансовыми ресурсами и, как мы видели, бывшей главным источником финансирования акции Валленберга.