Бенгт Янгфельдт - Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой

Хотя шведские подзащитные евреи никуда не выехали, в дальнейшем Валленберг в дискуссиях с венгерскими властями мог утверждать, что несостоявшийся выезд шведских евреев в Швецию – результат проволочек со стороны немцев, а вовсе не вина шведского государства, которое на самом деле делает все возможное для репатриации. “Переговоры [с Бехером], таким образом, имели определенное значение для шведской спасательной акции”, – гласит вывод Биша.

В разгар отчаянной борьбы за физическое спасение венгерского еврейства Валленберг нашел время для обдумывания и планирования жизни спасенных евреев после войны. Это входило в задание, полученное от шведского МИДа, согласно которому он должен был высказать свои предложения по “необходимым мерам помощи в послевоенное время”.

Шестого ноября Валленберг вызвал к себе Режё Мюллера. Он поведал ему тайну: на самом деле поручение ему дал не шведский МИД, а Управление по делам военных беженцев, и его деятельность финансируется американцами. Он рассказал, что использовать эти деньги можно будет и после войны, и попросил Мюллера подумать, как бы мог выглядеть план по спасению жертв войны. Одним источником вдохновения был, возможно, норвежский путешественник-первооткрыватель Фритьоф Нансен, комиссар Лиги Наций по делам беженцев после Первой мировой войны, известный своими так называемыми нансеновскими паспортами – удостоверениями личности, выдаваемыми беженцам без гражданства. Как и шведка Эльза Брендстрём, “сибирский ангел”, представительница Красного Креста в России во время Первой мировой и Гражданской войн, Нансен в начале 1920-х пользовался огромным международным авторитетом, в том числе у молодых людей поколения Валленберга.

Всего несколько дней спустя Мюллер представил первый набросок организации, который обсуждался с теми немногими, кто был посвящен в план Валленберга, – Гуго Волем, Вильмошем Форгачем, Андором Балогом и Палом Хегедюшем. Обсуждения продолжались весь ноябрь, и в конце месяца Валленберг стал искать помещение, в котором работа могла бы беспрепятственно продолжиться. У него были хорошие отношения с руководством Hazai Bank (“Банк “Родина”) на улице Харминцад, 6. Это было здание с бомбоубежищем, подвальным помещением для сейфов и множеством телефонов. Миссия сняла весь третий этаж и могла пользоваться одним из коридоров подвала как убежищем. За это банк получил право поднимать над зданием шведский флаг. “У Валленберга… были очень серьезные планы восстановления Венгрии, и для этого он намеревался воспользоваться нашим банком, – вспоминал директор банка Ференц Бенеш. – По плану, после окончания осады шведы получили бы второй этаж и половину убежища”.

Совместно с юденратом группа Валленберга разработала анкеты, которые были отпечатаны в количестве 200 тыс. экземпляров и разосланы обитателям всех гетто и в различные еврейские организации. По форме они были похожи на обычные анкеты переписи населения и должны были послужить основанием для определения имеющихся нужд. Однако ни те, кто их заполнял, ни те, кто анализировал, не знали, в чем, собственно, состояла их цель. Причиной секретности были опасения Валленбера, что немцы или нилашисты постараются разрушить его планы, если узнают о них.

Акция сначала задумывалась как помощь евреям, пострадавшим от войны. “После оккупации русскими, когда у меня все равно не будет возможности вернуться домой, я планирую создать сообщество по возвращению имущества евреев”, – писал Валленберг Коломану Лауэру в начале декабря. Постепенно он стал думать обо всех венграх, пострадавших от войны. Цель состояла в том, чтобы репатриировать всех, кто был депортирован или бежал от лишений, дать им работу и помочь с жильем и деньгами.

По мысли Валленберга, для реализации плана венгерское государство должно было гарантировать необходимые средства. Но, если этого не будет, план следует осуществлять частным образом. Стартовый капитал планировался в размере 200 тыс. шведских крон (около 4 млн по сегодняшнему курсу). Из них Валленберг из своих американских средств предполагал вложить 100 тыс. крон, в то время как остальные 100 тыс. поступили бы из беспроцентных займов от инициаторов плана по следующей схеме: Валленберг – 30 %, Мюллер – 30 % и оставшиеся 40 % – Гуго Воль, Вильмош Форгач, Андор Балог и Пал Хегедюш.

Учитывая масштаб нужды, Валленберг предпочитал первый вариант. Однако сохранившийся документ исходит из второго. В недатированном обращении к венгерскому народу Валленберг напоминает о доверии, оказанном ему тысячами людей во время акции по спасению евреев. Теперь он и его сотрудники хотят создать частную организацию, которая будет действовать быстро и эффективно, смягчая страдания венгерского народа. Она будет называться “Валленберговский институт помощи и реконструкции”. Работа начнется скоро, “к чему обязывают частные действия и частное руководство”, государственная и международная помощь будет использоваться лишь в той мере, в какой это не приведет к проволочкам.

Деятельность предусматривалась многогранная: розыск и воссоединение пропавших членов семьи, особенно детей, правовая помощь раненым, восстановление деловых связей, помощь по снабжению продуктами питания, создание рабочих мест, снабжение жильем, сбор и распределение предметов домашнего обихода, репатриация и эмиграция (со специальным еврейским отделом), забота о детях-сиротах, сохранение культурных ценностей, врачебная помощь, борьба с эпидемиями, отдел планирования и строительства населенных пунктов и промышленности и т. д.

Проект исходил из идеи “кооперативной самопомощи”. Тот, кто войдет в сообщество, получит право на долю в прибыли, но от него ожидается моральная и финансовая заинтересованность также и в совместной деятельности: “Каждый будет участвовать в восстановлении. Я сам предоставляю собственные средства лишь в качестве займа, только как начало. Мы не недооцениваем трудности, которые предстоит преодолеть. Но серьезные трудности мы научились быстро побеждать”.

Название “Валленберговский институт помощи и реконструкции” было предложено сотрудниками Валленберга. Тот факт, что учреждение такого типа и масштаба будет носить его имя, надо полгагать, вызвало у него чувство гордости. Он, из года в год безуспешно добивавшийся, чтобы его родные признали его деловые качества, теперь покажет, что он достоин своей фамилии, что он настоящий Валленберг. Подобно крупнейшему научному фонду имени Кнута и Алис Валленбергов, теперь будет институт помощи и реконструкции с его именем в названии. Не исключено, что при этой мысли он думал и о некотором реванше.