Пирмин Майер - Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

Вместо бесплодных спекуляций полезнее обратить внимание на таинственную сокровищницу «Парамирума», которая включает в себя широкий спектр ингредиентов, используемых как для лечения человека, так и для алхимических опытов. Здесь и такие испытанные лекарственные средства, как ромашка и перец, и упомянутый в «Книге Святой Троицы» карбункул. Сюда же входят известковый туф, пихта, кипарис, золото, серебро, роза, салат, лютик, живокость, крапива и скамоннея (слабительный корешок). Особое место занимают слабительные средства и лекарства против изжоги. В третьей книге, которая представляет собой едва и не самое выдающееся медицинское сочинение Гогенгейма, подробнейшим образом разбираются камнеобразующие болезни. Помимо описания соответствующих заболеваний, в которых активное применение находит принцип соли, огромный интерес вызывает список рекомендаций, который можно назвать своего рода энциклопедией правильного питания. Здесь речь идет о «желудке мозга», «желудке членов» и даже желудке сопливого носа, на котором лежит ответственность за различные выделения организма (IX, 151). В этих многочисленных желудках и возникают разного рода воспаления, опухоли, коагуляции и отложения, являющиеся следствием повышенной активности огненного духа соли (IX, 170). Он несет ответственность не только за образование камней в почках и других внутренних органах. Действуя в макрокосмических масштабах, он воздействует на образование винного камня (в ранних работах основной пример для камнеобразующих болезней), града и метеоритов. В микрокосмическом измерении дух соли держит в своих руках и психологический принцип. Разве станет кто-нибудь отрицать, что мозг, глаза, сердце, легкие и другие органы человеческого тела вынуждены в течение дня «переваривать» огромное количество самой разнообразной пищи?

Подобно загадочному духу соли, доктор Теофраст оказался в маленьком эльзасском городке Энзисхайме, внезапно свалившись на головы его жителей примерно в одно время с падением в окрестностях города метеора (XIII, 223). Здесь семена его учения не нашли доброй почвы. Возможно, что большинство горожан вообще не связывали его имя с медициной или алхимией, поскольку его поведение и образ жизни были далеки от привычного образа ученого и врача. В Энзисхайме Гогенгейм тесно сблизился с представителями низших слоев городского общества, дух которых воплотился в сказочном образе известного фольклорного персонажа, шпильмана Штюхели. Чтобы прочно обосноваться в основанном им царстве, ему следовало бы оседлать глиняную лошадку, на которой городской свистун выводил свои пленительные рулады, и, приделав к ней крылья, отправиться в путешествие сквозь время и пространство. Этот полет фантазии, неуместный в серьезных исторических сочинениях, тем не менее, не входит в противоречие с исследованными нами источниками. Они показывают, что личность и учение Теофраста фон Гогенгейма могут быть поняты только в их культурно-исторической взаимосвязи с последующими и предыдущими столетиями. При жизни, переходя из города в город, общаясь с людьми, пользуясь гостеприимством своих друзей и знакомых, он повсюду оставался одиноким и непонятым. Страна искусства и науки, в которой было отведено место и для гогенгеймовской «парахимии», называется Утопией. Этот остров, имя которого окончательно оформилось в работах Эразма Роттердамского и Томаса Мора, продолжает восприниматься как модель для реализации властных претензий исторически нереального.

Следуя по пятам за Гогенгеймом, мы порой испытываем острую потребность в переводчике. К счастью, нас вызвался сопровождать Камаль Сабри Кольта, ученый, работающий в Институте истории медицины Мюнхенского университета и специалист в области исламского парацельсизма. В источнике, датированном 1689 годом и происходящем из Словении, помимо рассказов о городском свистуне Санкт-Галлена по имени Штехелер или Штюхели содержатся любопытные сведения, которые относятся к категории исторических сказок. Учение Гогенгейма и его османского последователя Салиха бен Насраллаха бен Саллума, или просто Саллума, изложено здесь в серии кратких рассказов. [135]

В этих рассказах слышится дыхание «Тысячи и одной ночи». В то же время они производят парадоксальное впечатление научной сказки, автор которой изнутри парацельсистской традиции пытается донести до читателя образ и учение Гогенгейма. В сказке, написанной в форме медицинской историко-дидактической новеллы, наглядно представлены основные положения парацельсовского учения. Она освещает те грани парацельсистской теории, которые обычно скрадываются даже при самом педантичном реферировании сочинений Гогенгейма.

Медицинская историко-дидактическая новелла

Ноябрь 1531 года в свободном городе Санкт-Галлене. Эй, Штюхели, заканчивай свои трели и передохни немного. Давай-ка лучше зайдем в кабак и выпьем чарку другую. Неужели ты думаешь, что истину можно найти только в церкви? Да знаешь ли ты, что она на самом деле скрывается вон в той таверне, среди пивных кружек и кислой капусты? (II, 3, 4). Ну вот мы и пришли. Черт возьми, в нынешнем году едва ли не все винные погреба забиты кислятиной (KS, 358). Интересно, может быть, хоть здесь запасы этого препоганого пойла прошлогоднего урожая уже заканчиваются. Вряд ли. И все же в глубине души у меня шевелится слабая надежда. Как ты думаешь, а вдруг одна из бочек куплена хозяином в Эльзасе? Эх, и как здорово было бы промочить сейчас горло старым эльзасским! (VII, 123). Да, Штюхели, уж мы бы выпили все до последней капли, благо борьба с вином всегда заканчивается нашей победой. Впрочем, не думай, что это комплимент врача. Это я говорю тебе как друг, а не как врач, который пропил свое имущество (VII, 375). Штюхели, когда принесут вино, то сначала осторожно потрогай кружку рукой. Помнишь, мой дорогой, как ты обжегся тогда, в Эльзасе, пируя с неким врачом и пророком? Тогда, накинувшись на выпивку, ты сжег себе весь язык и глотку. [136]

Знаешь, Штюхели, ведь медицина существует для того, чтобы сделать жизнь народа блаженной и беззаботной. А из этого следует, что и ты вместе со своими коллегами музыкантами, тоже принадлежишь к религии врачей (II, I, 93). Музыканты блестяще играют на различных струнных инструментах, флейте и к тому же многие из них обладают хорошими голосами. И все же они существуют не только для того, чтобы изо дня в день развлекать других людей. Веселя публику, каждый из них должен внимательно прислушиваться к своей игре, совершенствовать свое искусство и изгонять из него любые признаки роскоши. Простолюдин не должен заражаться страстью к роскоши, слушая твою игру! Мы, люди искусства, должны помнить о том, что искусство, ученость и вообще любое умение должны нести людям радость, мир, чистоту, порядочность и согласие. Искусство нужно для утоления жажды, для принесения пользы ближнему. Все сказанное сполна относится к музыке. Музыка служит настоящим лекарством для человека, который отягощен меланхолией и тяжкими мыслями. Ведь меланхолики постепенно превращаются в отчаявшихся, одиноких людей. Часто только музыка может вернуть их к жизни и помогает сохранить рассудок. Она прогоняет дьявольского духа Питона, которым одержимы колдуны и ведьмы. Музыка отгоняет и другого духа, Аферноха, который помрачает ум перекрещенцев и прочих сектантов, так что они думают, будто видят небо отверстым и Бога, восседающего на престоле. А ведь все это болезни мозга. И как в одном саду растут травы, которые излечивают различные болезни, так и музыка является одним из целительных растений сада здоровья. Она врачует такого рода фантазии, нарушения мозговой деятельности и душевного состояния, которые ведут к безумию и одержимости (II, I, 105/106).