Пирмин Майер - Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

Одна из самых любопытных операций в истории швейцарской хирургии была произведена всесторонне образованным рыцарем Гансом фон Хинвилем, проживавшим в окрестностях Цюриха и в юные годы увлекавшимся хирургией. Его случай не уникален для позднего средневековья. В условиях идейного и функционального кризиса, которое переживало постепенно отмиравшее рыцарство, в Европе появилось множество донкихотов, среди которых наиболее живо интересовался медициной Ульрих фон Гуттен. Интересный жизненный путь прошел в XV веке рыцарь Ганс фон Тоггенбург, внебрачный сын графа Фридриха VII Тоггенбурга. Овладев профессией хирурга, он работал в окружении известного хирурга Иеронима Бруншвига. Согласно исследованию Марты-Майер-Зальцманн, он, находясь в Берне, написал увлекательную и высокопрофессиональную работу, посвященную вопросам хирургии. [333]

Если хирургическая деятельность Тоггенбурга на исходе средних веков зафиксирована во многих источниках, то сведения о Гансе фон Хинвиле мы черпаем исключительно из базельских лекций Гогенгейма. Многое говорит о том, что Ганс был однокашником Теофраста, но, в отличие от нашего героя, пользовался любовью и покровительством Вадиана. Позже он стал хозяином замка в Эльгге, фогтом епископа Констанца и, наконец, гофмейстером аббата Санкт-Галлена. Получив медицинское образование, он первые годы после окончания университета подвизался в качестве хирурга. Мы можем полностью полагаться на достоверность этих сведений, поскольку они исходят от Иоганна Хербстера по прозвищу Опоринус. Будучи искренним почитателем Гогенгейма, он оставил нам подробнейшие конспекты его лекций. О детстве Ганса фон Хинвиля сведений немного. Сын скандально известного в Цюрихе ландскнехта Йорга фон Хинвиля, наследник владения Эльгг, Ганс в юные годы учился в университетах Вены и Базеля. Его брат Кристоф также увлекался наукой, но, в отличие от Ганса, поступил в Краковский университет, где учился вместе с другом Вадиана Андреасом Эком. [334]

В Гансе фон Хинвиле уживались утонченный гуманист и простой, неуклюжий солдат-рубака. 16 июля 1518 года он попросил у Вадиана взаймы 130 гульденов. [335] В ссоре Ганс отрубил руку своему противнику и должен был выплатить пострадавшему компенсацию. Некоторое время он снимал комнату вместе с Мельхиором фон Ваттом, братом Иоахима. Мельхиор, бывший от природы человеком вспыльчивым, поссорился с хозяином дома, и Гансу пришлось выступить арбитром в споре. В 1522 году он издал в Базеле работу Марсилио Фичино «Defensor pacis». В 1523 году он женился на девушке, состоявшей в родственных отношениях с епископом Констанца Гуго фон Гогенланденбергом. В 1527 году Ганс занял место фогта Арбона и Гюттингена, а в 1530–1531 годах также Меерсбурга и Маркдорфа. Будучи владельцем замка Эльгг, он принял участие в Каппельской войне, заняв сторону Цюриха. Впоследствии, вспоминая это время, он беспристрастно описывал военные события и, казалось, не испытывал симпатий ни к одной из враждовавших партий. [336] Его дальнейшая карьера говорит о нем как о верном католике. В последние годы жизни он состоял на службе у санкт-галленского аббата и занимал пост гофмейстера и судьи. Умер Ганс фон Хинвиль в возрасте 46 лет. Его восприятие Реформации, неприязненное отношение к прогрессивной медицинской литературе и грубые манеры в чем-то роднили его с Теофрастом фон Гогенгеймом. Объединяло их и то, что оба происходили из мелкопоместного дворянства (хотя, в отличие от Гогенгейма, Ганса фон Хинвиля нельзя назвать деклассированным), и особая связь с цюрихским озером и Восточной Швейцарией.

Если верно, что Ганс фон Хинвиль в течение своей жизни увлекался хирургией, то, по всей видимости, время его медицинской деятельности приходится на 20-е годы XVI века. Испытывая финансовые трудности, он находил практическое применение полученному им универсальному гуманистическому образованию. Свои теоретические знания он оживил духом эксперимента. Не исключено, что одна из самых поразительных операций в его жизни была сделана опытными хирургами, в то время как сам он выступал лишь вдохновителем и теоретическим разработчиком процесса. Он придерживался метода проб и ошибок и не пренебрегал ни одной из предоставлявшихся ему возможностей. В его работах чувствуется свойственный Ренессансу дух оптимизма, который характерен также для книги о сифилисе Ульриха фон Гуттена.

В Базеле Гогенгейм не раз говорил о том, что самые опасные раны наносятся не мечом или ножом, но становятся следствием обычного удара. По его словам, скрытые раны в области легких, печени и почек развиваются незаметно для врача и часто бывают гибельными для пациента. Если у больного поврежден кишечник, то при испражнении часть переработанной пищи не выводится наружу, а поступает в брюшную полость. В этом случае может помочь серебряная проволока. Что же касается разрыва желудка, то здесь целесообразнее прибегнуть к помощи серебряной трубки. Если положение больного не улучшается, то необходимо проделать дополнительный выход для стула, чтобы через него выходила переваренная пища! Одним из самых выдающихся специалистов в этой области и был Ганс фон Хинвиль из Швейцарии. Следуя его примеру, Гогенгейм рекомендовал лечить пораненные внутренности с помощью серебряных трубочек. Больной должен был по возможности воздерживаться от еды, а при попадании пищи в живот выводить ее наружу через трубку (IV, 348).

С помощью серебряных трубок Ганс фон Хинвиль и его последователи создавали в организме пациента так называемый anus praeter, искусственное отверстие для выхода пищи. В подобных случаях, в отличие от обычных ран, лечение которых, согласно Гогенгейму, требовало от врача прежде всего выдержки и терпения, он рекомендовал действовать без промедления. «Если успех лечения не наступает в течение двух дней, все последующие усилия напрасны», – писал он (IV, 349). В этой связи последующее описание озаглавлено следующим образом: «Velocissima cura in orificio stomachi vulnerato», то есть «При повреждении пищевода требуется немедленное лечение». Иллюзорными и наивными выглядят рекомендации Гогенгейма о целебном действии собственной мочи пациента в тяжелых, фатальных случаях. Вскользь упомянув о пользе урины, он опять вспоминает о Гансе фон Хинвиле. Ссылаясь на опыт последнего, он говорит о возможности стянуть поврежденный кишечник серебряной проволокой. Для этого под рукой должны быть «серебряные прутики» (IV, 350). Кроме того, по словам Гогенгейма, Ганс фон Хинвиль вводил в тело пациента серебряную трубку. Наружный конец трубки либо торчал из бока больного, либо выводился в область неподалеку от заднего прохода. По рассказам современников, Ганс фон Хинвиль лечил таким образом некоего «господина Йосса», проживавшего в швейцарском Раппенсвиле, в полумиле от Цюриха. Хинвиль вставил в живот пациента три серебряные трубки и тем самым «продлил» жизнь больного. В противном случае Йосс несомненно бы умер. После такой операции больной должен был придерживаться строгой диеты и принимать специальные ранозаживляющие настои. После принятия неотложных мер многие врачи, несмотря на суеверный оттенок подобной практики, обращались к помощи магии букв. При этом брали нитку, спряденную непорочной девушкой, протягивали ее через воду и соль, а затем клали на открытые внутренности, произнося буквы b.s.r.q.k. Эта процедура могла повторяться несколько раз (VI, 350/51). Оценивая описанные меры с высоты XX столетия, мы должны учитывать стрессовую ситуацию, в которой находились как пациент, так и лечащий его врач. Оперативное хирургическое вмешательство в ограниченных технических и гигиенических условиях XVI века было настоящим потрясением. В этом смысле использование магии давало ощущение психологической стабильности и приносило несомненную терапевтическую пользу.