Пирмин Майер - Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

Этот очерк операционного процесса также не раскрывает многих важных вещей. По всей видимости, Гогенгейм считал, что по книгам невозможно научиться клинической практике. По этой причине в его произведениях практические указания, по сравнению с Пфольспойнтом, менее детализированы. Гораздо больше внимания Гогенгейм уделяет описанию рецептов, алхимии, магии и психосоматике. Этого же принципа он придерживается и в хирургических руководствах. Учитывая тенденции прогрессивной медицины, ориентированной на практические результаты, неудивительно, что некоторые историки медицины оказываются разочарованными в Гогенгейме. Вдобавок ко всему их обескураживают трудности в понимании текстов, многие из которых приходится подчас реконструировать по частям.

Руководящим принципом «Большой хирургии» является лечение путем очищения (X, 67). В то же время, автор предостерегает читателей от использования для этих целей кислот, ртутных мазей, ножей, огня и хирургических ванн, называя все это «неисследованным искусством». Врач должен твердо встать на путь алхимии и пытаться очистить организм пациента с помощью металлических разведений. Важно внимательно наблюдать за ранами, верно истолковывать симптомы и происходящие в них изменения. Нужно следить за состоянием гноя, правильно оценивать отношение раны к целому организму, целенаправленно назначать лекарства и пластыри, а также учитывать фактор времени. Как и Пфольспойнт, Гогенгейм призывает наблюдать за астрологическими явлениями, всеми силами стараться остановить кровь, смягчить боли и, кроме того, правильно накладывать бинты. По сравнению с Пфольспойнтом, Гогенгейм уделяет больше внимания душевному состоянию и обстоятельствам получения ран. Раны, которые были получены в гневе, возбуждают желчь и тяжелее поддаются лечению, поскольку гнев продолжает свое действие в человеке до тех пор, пока не пожрет сам себя. Интересно замечание Гогенгейма о ядовитом взгляде (возможно, имеется в виду вариант сглаза), который загрязняет раны и затрудняет последующее лечение. По мнению Гогенгейма, отравляющий эффект имеют также пот и дыхание больных женщин. Согласно его представлениям, яд может проступать на лице человека и отравлять окружающих. В этой связи нельзя не вспомнить о стерильных масках, закрывающих нос и рот современного хирурга во время операции. Как и в случае со сглазом, в основе этой практики лежат иррациональные причины. В любом случае, здесь следует видеть принципы, корни которых уходят в глубь веков.

Даже диету Гогенгейм рассматривает с психологической точки зрения. Наполненный желудок и избыточное питание ослабляют волю пациента, в то время как именно воля пациента во многих случаях служит решающим фактором на пути к выздоровлению. Во время болезни сама природа человека требует умеренности. После сытного обеда природа часто бывает охвачена гневом, который в соответствии с присущими ему свойствами распространяется по всему телу. Это, в свою очередь, чревато различными осложнениями.

В шестой главе второго трактата «Большой хирургии» Гогенгейм с похвалой отзывается о ремесленниках, овладевших многими искусствами, и одновременно прославляет искусство, способное улучшать качество низкопробных металлов (X, 245). Он описывает опыты над курами, у которых после использования соответствующих тинктур выпадали, а затем снова вырастали перья. Впрочем, эксперименты, связанные с изготовлением и идентификацией таинственных металлических разведений не были свободны от ошибок. Гогенгейм упоминает о том, как у одного человека после этого выпали все «гнилые, изъеденные и причиняющие непрестанную боль» зубы (X, 247). Здесь вспоминаются бытовавшие в то время утопические представления о том, что магналия обновляет корни зубов и способствует вырастанию на месте старых новых, здоровых зубов. Все это свидетельствует о наивной вере в чудодейственные свойства металлических разведений, которая была присуща Гогенгейму.

Для определения свойств металлов, применяемых в различных разведениях, проводились опыты на животных. Об этом, в частности, говорится в одном пассаже из работы Гогенгейма «О природных вещах», впервые увидевшей свет лишь в 1570 году: «О сере мы знаем то, что ее свойства наглядно проявляются в серной кислоте. Она имеет сладкий вкус, так что куры охотно едят ее. После этого они засыпают и через какое-то время вновь встают и продолжают жить, не испытывая каких-либо затруднений» [344] .

Оценивая мягко действующие наркотические средства, описываемые Гогенгеймом, Вальтер Пагель видит в них эфирные вещества, действие которых проверялось в ходе экспериментов с животными. [345] Герхард Айс доказал, что в позднесредневековой «Книжечке об охоте на птиц Боденского озера» одурманивание голубей и прочих птиц («всех тех, кого можно считать птицами») считалось обычным делом. Усыпление куропаток и других диких птиц описывается во многих позднесредневековых сочинениях об охоте. Некоторые умельцы пытались поймать рыб на приманку из выдержанной водки и семян белены, чтобы «хватать их руками» и без усилий вытаскивать из воды. [346] Практика одурманивания кур восходит вовсе не к Гогенгейму. Она уходит корнями в традицию, носителями которой были браконьеры рыбной ловли, а также в кодекс магистра Эгидия, хранящийся в Гамбурге. По всей видимости, говоря о серной кислоте, Гогенгейм имел в виду соответствующее серное разведение, обладавшее легким усыпляющим эффектом. Глядя на характер экспериментов, проводимых Гогенгеймом, можно только удивляться тому, что его подчас называют чуть ли не основателем и покровителем вивисекции. И это не говоря уже об усилиях Гогенгейма сделать лечение максимально нежным и безболезненным.

Проникновение в парацельсистскую сокровищницу медицины немыслимо без трудоемких филологических исследований, скрупулезного выявления взаимосвязей и оценки проводимых им опытов. Такое понятие, как арканум, употребляемое им для обозначения многообразных разведений, требует более детального анализа, проводимого по ту сторону субъектно-объектных отношений. Наши стремления свести термины, используемые Гогенгеймом, к чему-то «средненькому» и найти таким образом удобный выход из положения становятся причиной непонимания нами сущности парацельсизма. Арканум имеет много общего с тайной творения, тайной божества и тайной природы. [347] Целебное воздействие снадобий, обладающих, помимо материального состава, духовной сущностью, зависит от готовности пациента телом, душой и духом участвовать в процессе своего выздоровления. По этой причине изолированное естественнонаучное рассмотрение термина «арканум» уже с самого начала искажает истинный смысл и значение этого основополагающего понятия учения Парацельса. Сущностное многообразие арканума не могут выразить широко использующиеся в современной медицине гомеопатические средства, основу которых составляют металлические разведения. Лечение с помощью арканума представляет собой психофизический и одновременно духовный процесс, имеющий также и социальное измерение. Бог, природа, космос, звезды, царство материи и микрокосм, представленный человеком, который находится в центре мироздания и является величайшим чудом универсума, действуют вместе. Видимое и невидимое составляют нераздельное единство. На этом фоне зарождается и зреет парацельсистское учение о лекарственных средствах. Его движущей силой были горячая жажда истины и в ряде случаев ошибки, заканчивающиеся порой неожиданно впечатляющими результатами, которые до сих пор вызывают неприкрытую ревность многих специалистов.