Пирмин Майер - Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

Являясь сильнодействующим средством, тинктуры выступают ярким воплощением целительной силы, которая в той или иной мере свойственна всем тварным существам. Существуют тинктуры для сердца, мозга и других органов. Для переломов различных членов человеческого тела в тварной природе существуют особые материалы, которые приносят с собой исцеление. «Скорпиона лечат скорпионом, ртуть – ртутью, мелиссу – мелиссой, сердце – сердцем, селезенку – селезенкой, легкое – легким» (VIII, 89). Суть этого путаного высказывания хорошо выражает знаменитый афоризм Парацельса «Сердце лечит сердце» [351] . Он уводит нас в учение о сигнатурах, в котором, несмотря на многочисленные дискуссии, по-прежнему остается много вопросов. Попробуем проиллюстрировать содержательное наполнение приведенного афоризма на следующем примере. Согласно традиции народной медицины, сам внешний вид мелиссы говорит о том, для чего следует использовать это растение. Ее листочки имеют сердцевидную форму, а в облике мелиссы преобладают женственные черты. «Именно поэтому» мелисса с давних времен считается прекрасным сердечным лекарством. Кроме того, ее применяют как успокоительное средство, которое хорошо снимает раздражение, свойственное женщинам во время беременности или в климактерический период. В то же время выражение «сердце лечит сердце» говорит о том, что одной только капли доброй старой мелиссы недостаточно для полного выздоровления.

Виллем Ф. Дэмс в статье «Идея лекарственных растений у Парацельса» показал, что учение о сигнатурах следует рассматривать на фоне сложного переплетения из минералов, животных и растений, которые при этом находятся в непосредственной связи с человеком. Признаки, по которым можно судить о полезных свойствах лекарственного растения, нельзя выводить только на основе внешней аналогии. «То, что глаза видят в растении, – пишет Гогенгейм, – еще не является лекарством. Глядя на деревья и камни, мы видим лишь их внешнюю оболочку, внутри которой и скрывается лекарство» (XI, 187). Тот, кто хочет научиться распознавать функции растений по их внешнему виду, должен стараться увидеть в растении буквы, которые выражают их человеческую сущность. Растения нужно срывать в строго определенное время. По словам Гогенгейма, «ромашка ждет своего часа, когда она будет наконец полностью готова для лечения нарушенных процессов человеческого организма» [352] .

Арканы Парацельса предоставляют природе все необходимые средства для того, чтобы ей было удобнее вовлекать нас в свои таинственные игры и поддерживать нас на пути к совершенству. Они способствуют развитию того, что Пьер Тейлард де Шарден назвал хоминизацией в космологии, становлению человека в его неразрывной связи с материей, царством животных и растений и одновременно в тесном соприкосновении с духовным миром. [353] В учении Гогенгейма о сигнатурах обращают на себя внимание следующие строки: «Я внимательно рассматривал многие вещи: камни, растения и животных. Они показались мне разбросанными буквами, по сравнению с которыми человек является полноценным, живым словом» [354] .

В своей книге «Парацельс – камень премудрости», опубликованной к 400-летию со дня смерти Гогенгейма, люцернский офтальмолог Йозеф Штребель писал: «Тот самый Парацельс, который шокировал базельскую университетскую аудиторию своим грубоватым стилем, может по праву считаться основоположником хирургии». Автор называет Гогенгейма отцом современной медицины, разработчиком учения о болезнях, связанных с нарушением обмена веществ, сифилисе, профессиональных болезнях, промышленной гигиене, бальнеотерапии и т. д. Вдобавок он чествует Гогенгейма как основателя научной химии. [355]

По этому же поводу было написано и сочинение Ганса Гартманна, проникнутое тем же пафосом, соответствующим духу Третьего Рейха. В нем автор насчитывает восемь главных достижений Парацельса. Последний назван пророком ятрохимии, основоположником учения о профессиональных болезнях и целебных источниках, основателем геомедицины, или теории о влиянии климатических и временных факторов на здоровье человека, защитником концепции единства внутренней медицины и хирургии, популяризатором представлений о позитивном смысле болезней, первым военным врачом, совмещавшим в своей деятельности медицинскую и гуманитарную функции, и, наконец, настоящим немцем и самым замечательным врачом, которого когда-либо знала история. [356]

Подобные тезисы не были редкостью в 1941 году. Они появлялись в многочисленных публикациях, печатались в биографических справочниках и постепенно стали общим местом. Так, в иностранном словаре Дудена (Манхайм, 1990) в статье «Ятрохимия» написано: «химическая терапия, разработанная Парацельсом и получившая широкое распространение в XVI и XVII веках». В Гогенгейме стали видеть чудесного, прогрессивного врача, чьи гениальные концепции и теории были устремлены в будущее. Тезисы Гартманна, Штребеля и им подобных породили феномен вульгарного парацельсизма, не исчезнувшего вплоть до сегодняшнего дня и остро нуждающегося в ревизии. Не замечать их нельзя, поскольку они самым пошлым образом искажают образ и затемняют профиль одной из самых интересных личностей в истории человечества. Не существует прямого пути от Гогенгейма к современной химии. Гмелин приводит впечатляющее доказательство того, что в основе последней лежит скорее борьба с парацельсизмом и его преодоление. [357] Книги о профессиональных болезнях и целебных источниках были широко распространены в то время. Из моря подобной литературы выделяется разве что книга Гогенгейма о горной болезни, опубликованная в Диллингене в 1567 году, которую можно считать одной из самых ранних работ, освещающих проблему загрязнения окружающей среды. Однако убогое издание и трудности с пониманием текста помешали ей занять в то время достойное место на книжных полках читающей публики. Так называемая геомедицина восходит к Гиппократу, а возможно, имеет и догиппократовские корни. Единства внутренней медицины и хирургии добивался еще Гален и его единомышленники. Военная медицина и учение о позитивном смысле болезней также относятся к древней традиции.

Многие достижения Гогенгейма, которого можно с полным правом назвать немецким классиком медицины, были бы невозможны без участия и работы более ранних и современных ему ученых-практиков, оставивших описание своего опыта. О парацельсистской хирургии нельзя говорить, не упомянув о Пфольспойнте. Базельские лекции содержат указания на многочисленных предшественников, которые по сравнению со склонным к мягкому варианту альтернативной медицины доктором Теофрастом гораздо решительнее действовали на хирургическом поприще. В то же время остается бесспорным, что в некоторых областях, таких как психиатрия или радикальный пересмотр учения о четырех жидкостях, он мыслил прогрессивнее своих современников.