Булач Гаджиев - Дочери Дагестана

Среди стихов, посвященных Рамазану Халилову, меня привлекли строки Сиявуш Мамедзаде, из которых привожу две строфы:

Р. Г. Халилов гимназистом встречался с императором Николаем II, когда тот с супругой и наследником Алексеем приезжал в Баку. На следующий день царь посетил гимназию, где единственным дагестанцем был Халилов. Это-то привлекло к нему внимание императора. К удивлению Рамазана, Николай II уважительно говорил о горцах Дагестана и с восторгом рассказывал, как Шамиль с горсткой храбрецов защищался в Гимринском ущелье против генерала Розена.

«А я, – признавался мне Рамазан Гамзатович, – по глупости участвовал в Февральской революции, служа в армии первой Азербайджанской республики, помогая свергнуть Николая II». Впоследствии Халилов был журналистом, критиком, переводчиком, долгие годы работал личным секретарем великого Узеира Гаджибекова и, как я выше отметил, более 50 лет руководил музеем его имени. Рамазан Гамзатович не дотянул до 100 лет всего ничего.

Рамазан Гамзатович с сыном Руфатом

В некрологе по поводу смерти Рамазана Гамзатовича Халилова Кичибек Мусаев, председатель общества горскодагестаноязычных народов Азербайджана, с горечью писал: «Мы понесли тяжелую утрату. Да простит мне читатель, но, думая об этом, не могу не сказать о своем сожалении и о том, что на прощании с Р. Г. Халиловым (проходившем, кстати, на государственном уровне) не было ни одного представителя Дагестана – его исторической родины. Дагестану следовало бы лучше ценить своих сыновей за рубежом, тем более, что их нравственно-духовный пример, их дагестанский патриотизм, их вклад в укрепление престижа и славы Дагестана имеют, помимо всего, еще и геополитический аспект и значение». [22]

Его не стало в возрасте 97 лет в январе 1997 года. Каждое утро он делал зарядку и придерживался строгого режима. На работу Халилов являлся подтянутый, в галстуке-бабочке, безупречно чистом костюме и с тростью унцукульской работы в руке. В общем, от него веяло интеллигентностью и оптимизмом.

Эльвира Халилова – мать Наргиз-ханум

Каждый свой приезд в столицу Азербайджана я был по-доброму принят семьей Халиловых. И каждый раз я узнавал что-то новое, неожиданное, так как тухум Халиловых, если рассказывать, то это одна толстенная книга, в которой особое место заняла бы дочь Рамазана Гамзатовича – Наргиз-ханум.

Посудите сами. Оказывается, знаменитый в Тбилиси Воронцовский мост построен ее прапрадедом Сафаром и его сыновьями. В центре города у него имелся красивый пятиэтажный дом, где гостили Илья Чавчавадзе, Мирза-Фатали Ахундов, генерал Бакиханов, поэтесса Натаван, ее муж, дагестанец, генерал Хасай Уцмиев и многие другие.

Дед Наргиз-ханум по отцовской линии Гамзат-бек Халилов являлся лесопромышленником. Ему принадлежали ореховые рощи в Закаталах. Гамзат-бек поставлял заготовки пропеллеров для первого авиационного завода России в Петербурге. Он же имел нефтяные промыслы в Грозном и Галиции.

Не произойди революция в России, быть бы Наргиз-ханум принцессой. Однако произошло невероятное. Хотя предки ее лишились всех богатств, дочь Рамазана Гамзатовича Халилова бакинцы все равно принимали как принцессу.

В детстве она отличалась худобой, подвижностью, за что отец называл ее козочкой. Здоровье дочери беспокоило Рамазана Гамзатовича. Он водил ее к известному бакинскому диетологу Гиндесу. И только лишь после пятого класса девочка стала набирать вес.

Наргиз-ханум. Снимок по просьбе бакинского журнала

Еще будучи ребенком, Наргиз чувствовала повышенный интерес к себе не только одноклассников. Это льстило самолюбию девочки. Она мечтала быть похожей на знаменитую американскую киноактрису Дину Дурбин и носилась по комнатам, подражая ей в пении и танцах. Чувство гордости за свое происхождение с детских лет обуревало ее. Крутясь перед зеркалом, она повторяла: «Я княжна, я княжна». В это время из другой комнаты с испуганным лицом появлялся отец девочки. Рамазан Гамзатович прикладывал палец к губам и шептал: «Сколько раз я просил тебя не произносить вслух слово «княжна».

…Моя героиня родилась в Ленинграде. После окончания войны Наргиз с матерью приехала в Баку, где жил отец, они поселились в доме композитора Узеира Гаджибекова. Наргиз рано лишилась матери. Отец дал ей спартанское воспитание и в то же время приложил максимум усилий, чтобы она не чувствовала потери матери.

На взглядах, мировоззрении и принципах Наргиз сказалось и то, что в их доме можно было застать артистов, композиторов, писателей, певцов. Кроме того, Рамазан Гамзатович водил свою дочь по музеям и выставкам, брал с собой в дальние и ближние поездки. После средней школы Наргиз успешно поступила в консерваторию. Еще учась в школе, она почувствовала себя независимой, позволяла себе жить так, как хочется.

Мимо красоты, как известно, не пройдешь, от любопытных глаз никуда не денешься, даже в личной жизни. Так было с Наргиз. Однажды она призналась отцу, что какой-то тип против ее согласия встречает и провожает ее. Услышав такое, Халилов пришел в крайнее возмущение и решил проучить негодника. Однако, познакомившись с молодым человеком, решил дать отбой. И хотя до этой встречи он хотел, чтобы его дочь вышла замуж за сына своего друга, известного композитора, то теперь поменял свое решение. Однако брак дочери оказался недолговечным.

В Баку если не на каждом шагу, то через сотню можно встретить красавицу. Броская внешность дагестанки была особенная. И, как писала журналистка А. Мустафаева: «Природа наделила ее столь совершенной красотой и грацией, что не было необходимости в каких-то косметических средствах».

Наргиз-ханум

Среди тех, кто хотел обратить внимание красавицы на себя, был и юный Мурад Кажлаев, щеголявший в стильных брюках, представляя юношескую элиту тех лет в Баку. Каждый готов был подвергнуться пытке, лишь бы близко познакомиться с Наргиз. Поэты слагали о девушке песни. Не обошел своим вниманием Наргиз и наш Расул Гамзатов, написавший «Оду прекрасной принцессе». Композиторы воспевали ее, художники писали портреты девушки, некоторые из которых экспонировались на выставках, раскупались не только дома, но и за рубежом. Должен заметить, что фотографии не представляли истинного ее лица. Она была нефотогенична. Но видевшие ее воочию, говорили: «Боже, как хороша!».