Светлана Долгова - Ледокол «Ермак»

То, что «Ермак» был уникальным судном, подтверждает постоянное внимание к нему со стороны военно-морского командования (причем как до 1917 г., так и в последующие периоды). В марте 1911 г. Министерство торговли и промышленности и Морское ведомство заключили соглашение о передаче «Ермака» военному флоту в случае объявления мобилизации (приказ по Морскому ведомству № 75 от 14 марта 1911 г.). Основные пункты соглашения гласили: ледокол передавался военно-морскому флоту как при общей, так и при частичной мобилизации (в последнем случае – после Высочайшего повеления). В мирное время экипаж судна комплектовался чинами запаса армии и флота. В период мобилизации по указанию Морского ведомства на ледоколе допускались конструктивные переделки. Но даже при нахождении «Ермака» в составе военного флота на нем поднимался Андреевский флаг; ледокол числился вспомогательным учреждением флота, хотя личный состав считался призванным на действительную службу [277].

Уже в конце следующего года «Ермак» фигурировал в мобилизационных планах Балтийского флота. Об этом свидетельствует «Отношение начальника Учебно-артиллерийского отряда – командиру Ревельского порта» от 16 декабря 1912 г., в котором предполагалось использование ледокола в качестве брандвахты в бухте Лахепе для охраны центральной позиции в зимний период и в первые пять дней после объявления мобилизации [278].

После начала Первой мировой войны «Ермак» мобилизовали не по закону о военно-судовой повинности (как обычное торговое судно), а согласно мобилизационному плану Балтийского флота [279]. В этот период на ледоколе проводился ремонт, что несколько задержало его вступление в состав ВМФ. 10 октября 1914 г. командир ледокола докладывал командиру Петроградского порта: «…все работы, выполняемые судовым составом, будут закончены недели через две и не задержали бы готовности ледокола.

Что же касается работ, выполняемых Франко-Русским заводом, а именно: исправление главных котлов (пригонка новых латок) и установка нового холодильника, то эти работы при всей спешке не могут быть закончены ранее второй половины ноября. И то только в том случае, если при испытании каждого котла в отдельности в них не окажется каких-либо новых серьезных дефектов.

Следует иметь в виду, что котлы ледокола служат 16-й год, при очень серьезной работе в течение всего этого времени» [280]. Но руководство Морского министерство торопилось с мобилизацией ледокола, в связи с чем Фельману приходилось довольно часто отвечать на соответствующие запросы высших инстанций. В очередном рапорте командиру Петроградского порта он писал: «…в субботу 22-го сего ноября [1914 г.] приемка пяти котлов вверенного мне ледокола совершенно закончится. Ремонт шестого котла заканчивается, и испытание начнется 21 ноября.

Ввиду того, что при испытании могут оказаться некоторые необходимые доделки (чеканка швов, перемена трубок), я полагаю, что выгоднее отойти от завода не ранее 24–25 сего ноября, т. е. по окончательной готовности ледокола, пользуясь этим временем для передачи ледокола в ведение Морского ведомства и для пополнения запаса топлива» [281].

24 ноября 1914 г. на ледоколе собралась комиссия под председательством капитана 1 ранга Свешникова, назначенная приказом командира порта № 492 от 21 ноября 1914 г. Комиссия произвела наружный осмотр судна и, «…руководствуясь заявлением командира ледокола „Ермак“ об удовлетворительном состоянии ледокола, со всем инвентарным имуществом приняла названный ледокол в Морское ведомство». При этом отмечалось, что «котлы ледокола старые, постройки 1899 г., в настоящем году котлам произведен некоторый ремонт, и они допущены к дальнейшей службе лишь по обстоятельствам военного времени». Зачисление «Ермака» в списки судов военного флота состоялось 27 ноября 1914 г. [282]В этот день ледокол, подняв транспортный флаг Морского ведомства, перешел в Морской канал и ошвартовался у деревянной стенки для приемки 600 т ньюкастльского угля [283]. Согласно словесному приказанию начальника тыла, утром 2 декабря «Ермаку» следовало отправиться в Кронштадт, войти в гавань и поступить в распоряжение начальника Охраны водного района Кронштадтской крепости [284].

Основными задачами «Ермака» являлись подготовка фарватера для военных кораблей, проводка тральщиков, перевозка военных грузов, зимние рейсы в районы боевых операций, а также поддержка регулярного сообщения на линии Петроград – Гельсингфорс – Ревель.

Планировалось использование «Ермака» для снятия с камней германского крейсера «Магдебург», выскочившего на риф близ острова Оденсхольм 13 августа 1914 г. Сведения об этом удалось обнаружить в документах Отдельного корпуса жандармов. 31 января 1915 г. начальник Кронштадтского жандармского управления сообщал в штаб Отдельного корпуса жандармов о том, что «…снятие его [ „Магдебурга“] предполагается осуществить в ближайшие дни при помощи ледокола „Ермак“. По словам жандарма, раньше ледоколу мешали подойти к германскому крейсеру вражеские подводные лодки, в силу чего командующий Балтийским флотом адмирал Н.О. фон Эссен не давал разрешения на использование ледокола. Однако в дальнейшем из-за больших разрушений „Магдебурга“ русское командование отказалось от снятия с камней корабля. [285]

В марте 1915 г. „Ермак“ вместе с ледоколами „Царь Михаил Федорович“ и „Петр Великий“ привел из Ревеля в Кронштадт броненосный крейсер „Рюрик“, потерпевший аварию 31 января у острова Форэ (около Готланда). „Рюрик“ вместе с крейсером „Адмирал Макаров“ обеспечивал минно-заградительную операцию у берегов Германии, целью которой было противодействие доставке морем германских войск, а также боеприпасов и снабжения для сухопутного фронта. Постановку мин должны были выполнить крейсера „Олег“ и „Богатырь“, которым придавался полудивизион особого назначения (эсминцы „Новик“, „Охотник“, „Сибирский стрелок“ и „Пограничник“).

Бригада крейсеров вышла из Ревеля 30 января 1915 г. Следуя за головным кораблем – крейсером „Адмирал Макаров“ – в 04:17 следующих суток „Рюрик“, шедший 16-узловым ходом, попал на камни в районе острова Форэ. Первый несильный удар произошел в днищевой части корабля правого борта, второй, ощущавшийся несколько сильнее, последовал приблизительно через 1,5–2 минуты после первого, затем произошел третий удар [286]. Мы не будем рассматривать борьбу за живучесть на крейсере и его переход от места аварии в Ревель, куда „Рюрик“ пришел 3 февраля. „Ермак“ принимал участие в буксировке поврежденного корабля из Ревеля в Кронштадт. Произошедшие во время этого похода события подробно изложены в статье участника боевых действий на Балтике морского офицера П. В. Лемишевского, опубликованной в 1923 г. в журнале „Морской сборник“. Даты в статье приведены по григорианскому („новому“) стилю.