Светлана Долгова - Ледокол «Ермак»

За истекшие сутки 4 марта отряд прошел 16 миль в течение 13 ¼ ход. часов, что дает среднюю скорость 1,8 узла, при 6 застреваниях «Рюрика», одном – «Ц[аря] М[ихаила] Ф[едоровича]» и продолжительной остановке на ночь.

К 4 утра выяснилось, что отряд сдрейфовавало несколько на WSW, приблизительно мили на 3. Погода изменилась: ветер стал тише, пошел снег.

В 6 ч. 30 м. «Ермак», подойдя к «Рюрику» и обойдя кругом, освободил его от сжатия льдом. В 7 ч. отряд пошел дальше, встретив противный ветер и тяжелый лед, который не только был причиною застревания «Рюрика» (16-ый раз), но даже и «Ермака».

Около 8 ч. отряд вышел из торосов и попал в поле только что образовавшегося льда. «Ермак» и «Петр В[еликий] оставляли широкую струю, что дало возможность „Рюрику“ идти со скоростью 6 ¼ узл.

К 8 ч. 30 м. совершенно рассеялось, и отряд двигался почти беспрепятственно до начала 14 часа, когда суда снова вошли в тяжелый лед на линии Соммерс – Лавенсари, так что ледоколы принуждены были пробиваться с разбега. Несмотря на это препятствие, плавание в дальнейшем происходило без задержек.

Благополучно миновав Сескар, отряд в 16 ч. 30 м. вынужден был остановиться минут на 15, для пропуска перед собою 15 крестьянских подвод, направлявшихся из Нарвы.

Около 18 ч. открылся Шепелевский маяк, а в 19 ч. 30 м. отряд остановился на ночь на меридиане банки Диомид – в 2,5 милях от нее.

В течение 5 марта отрядом пройдено 50 миль со средней скоростью 4,1 узла, в течение 12 ½ ходовых часов, при одной остановке „Рюрика“.

За ночь стоянки дрейфа обнаружено не было.

В 6 ч. 30 м. отряд двинулся дальше. Мгла, маяков не видно. Отряд продвигался во льду толщиною до 3 фут.

С восходом солнца разъяснилось. Открылся Толбухин маяк. Ход 5 узлов.

В 11 ч. 10 м. отряд вошел на Большой рейд, а затем перешел на Малый рейд, где, оставив „Рюрика“, ледоколы вошли в Среднюю гавань ломать лед. В 13 ч. „Рюрика“ начали вводить в гавань, а в 14 ч. он был ошвартовлен у стенки дока.

7 марта в 11 ч. 50 м. „Рюрик“ был введен в док, а в 16 ч. 25 м. он сел на блоки» [287].

За проводку крейсера ледокол был отмечен в приказе по Морскому ведомству. В конце марта «Ермак» вместе с «Царем Михаилом Федоровичем» провел к острову Эре линейные корабли «Слава» и «Цесаревич».

Была предпринята и попытка применения «Ермака» в качестве минного заградителя. Об этом с тревогой писал в письме от 2 мая 1916 г., адресованном начальнику штаба Балтийского флота контр-адмиралу Н. М. Григорову, исполняющий обязанности начальника Морского Генерального штаба капитан 1 ранга граф А. П. Капнист: «Морской министр, будучи на днях в Кронштадте, видел погрузку мин на ледокол „Ермак“. Принимая во внимание, что означенное судно весьма ценно как ледокол, морской министр находит желательным не употреблять ледокол „Ермак“ для плавания, иначе как по прямому его назначению» [288]. По всей видимости, дальнейших попыток использования «Ермака» в качестве минзага не предпринималось.

В 1930-е гг. в печати появлялись упоминания о некотором «революционном движении» на ледоколе. Но очевидно, что если участие кого-то из команды в политических событиях и имело место, то оно было минимальным и являлось скорее «данью моде». Во-первых, ледокол действовал достаточно активно, во-вторых, за свою работу его вольнонаемная команда получала неплохие деньги. В статье к 40-летию судна, напечатанной в официальном журнале Главсевморпути «Советская Арктика», упоминается о распространении на «Ермаке» нелегальной литературы в 1917 г. И приводятся следующие фамилии участников этого – Костя Соколов, Константинов (первый председатель судового комитета), Божбалов, водолаз Спутников [289]. В феврале 1917 г. «Ермак» находился в Нарвской губе. В конце марта, при подходе к Ревелю, судно едва не подорвалось на мине. Его спасло то, что «рогатую смерть» вовремя заметил вахтенный, и она была расстреляна с борта [290].

Октябрьский переворот застал ледокол в Кронштадте, а в конце 1917 г. он работал в Петрограде. 28 декабря 1917 г. капитан «Ермака» В. Е. Гасабов писал в донесении командиру Петроградского порта: «…Была сделана ошибка в посылке в Петроград одного „Ермака“, который в Неве переставлять суда не может. В предыдущие зимы здесь обыкновенно работали ледокол „Волынец“ и погибший „Петр Великий“, которые легко справлялись с этой работой, теперь же средств никаких нет, а „Ермак“ и „Ораниенбаум“ сделали все, что могли.

По окончании погрузки угля возьму с собой последний пароход „Клио“ и больше в Петроград приходить не могу, т. к. во время последней проводки крейсеров испортил себе холодильник благодаря мелководью» [291].

С декабря 1917 по март 1918 г. «Ермак» вел работы по обеспечению навигации между Кронштадтом, Ревелем и Гельсингфорсом, причем в начале зимы 1918 г. он прошел ремонт в одном из кронштадтских доков. Однако из-за тяжелой обстановки пришлось ограничиться лишь самыми необходимыми работами.

Между тем обстановка в Прибалтике осложнялась, что было связано с наступлением немецких частей. Руководство флотом предвидело возможную эвакуацию кораблей и судов и предполагало активное использование при ее организации «Ермака».

3 января 1918 г., согласно распоряжению Народного комиссариата по морским делам, «Ермаку» было приказано перейти в Петроград и находиться там, вплоть до распоряжения Верховной морской коллегии [292].

16 января 1918 г. вышло распоряжение Верховной морской коллегии о переходе «Ермака» в Гельсингфорс, где ледокол должен был поступить в распоряжение Центробалта [293].

Судя по всему, командование ледокола не слишком торопилось выполнять распоряжение, поэтому вскоре Военный отдел Центробалта выступил с требованием немедленно выслать «Ермак» в Гельсингфорс. «В случае нежелания команды „Ермака“ к выходу благоволите прибегнуть даже к силе, ибо ощущается крайняя необходимость в ледоколе», – писал начальник оперативной части штаба Балтийского флота матрос-анархист Е. С. Блохин [294].

В феврале 1918 г. в связи с приближением к Ревелю германских войск началась эвакуация города. 22 февраля «Ермак» повел оттуда в Гельсингфорс две подводные лодки и два транспорта с военными грузами. 27 февраля под обстрелом немецких самолетов ледокол проводил ревельские караваны судов от маяка Грохара к Гельсингфорсу. Но вскоре возникла необходимость и в эвакуации Гельсингфорса, причем речь шла прежде всего о спасении сосредоточенных там кораблей Балтийского флота.

В ходе знаменитого «Ледового похода», продолжавшегося с 12 марта по 22 апреля 1918 г., более 200 кораблей и судов удалось вывести из финских портов в Кронштадт. Мы не будем подробно излагать детали этой операции, остановимся лишь на участии в ней «Ермака».