Фриц Питерс - Детство с Гурджиевым. Вспоминая Гурджиева (сборник)

«Я приведу вам хороший пример, почему я должен быть семьёй для таких людей. Вы не знаете, хотя слышали об этом, какова жизнь в Париже во время войны, при немцах. Таким людям – которые сейчас приходят повидать меня каждый день – было невозможно найти пропитание. Но у меня другая жизнь. Мне не интересно, кто выиграет войну. У меня нет патриотизма или высоких идеалов о мире. Американцы, с идеалами, убивают миллионы немцев, немцы убивают – со своими идеалами – англичан, французов, русских, бельгийцев… у всех есть идеалы, у всех миротворческая цель, все убивают. У меня только одна цель: существование для себя, для учеников и для семьи, даже этой большой семьи. Поэтому я делаю то, чего они не могут: я веду дела с немцами, с полицейскими, со всякого рода идеалистами, которые составляют «чёрный рынок». Результат: я хорошо ем, у меня по-прежнему есть табак, алкоголь и то, что необходимо для меня и многих других людей. Тем, что я делаю эту работу, очень сложную для многих, я также могу помочь многим людям».

Я упорствовал: «Но почему вы это делаете? Почему для них? »

Гурджиев улыбнулся: «Вы всё ещё глупы. Если можешь сделать это для себя и учеников, то можешь также и для других, кто не может этого». Он сделал паузу и добавил, загадочно улыбаясь: «Спросите себя, почему старая леди, совсем небогатая, каждый день кормит птиц в парке. Эти люди – эта семья – мои птицы. Но я честен: я сказал, что делаю это для людей, но также и для себя. Это приносит мне удовольствие. Женщина, которая кормит птиц в парке, не говорит правду. Она говорит, что делает это только для птиц, потому что она любит птиц. Она не говорит, что ей это нравится».

Теперь мой вопрос показался мне дурацким, и я извинился за то, что спрашивал про «пожилых» людей.

Он кивнул головой: «Нет необходимости сожалеть. Вы не задали мне плохого вопроса. Но по этому вопросу можно сказать ещё одно. Вы заметили, что все люди, которые приходят сюда, уже стары. Без меня у них нет возможности умереть подобающим образом. Кроме меня, у этих людей нет семьи, и в будущее они могут смотреть только в направлении смерти. Если я помогу этим людям умереть на правильном пути, это может быть очень важным и очень хорошим делом. Однажды вы это лучше поймёте, но вы ещё молоды».

Хотя в течение моего пребывания в Париже я постоянно проводил время с Гурджиевым, он больше не вспоминал о моей «болезни» – по крайней мере, при мне. Он просил меня остаться, одного, после обедов и ужинов, на которых всегда было очень много гостей, но наедине мы обсуждали его проблемы с учениками или его сложности с ними. Гурджиев сказал, что мне будет интересно побыть в Париже в это время, что он уже намекал нескольким своим ученикам, что война и её последствия создают подходящий климат, чтобы научиться важности жизни в настоящем моменте. В основном из-за привычек и предубеждений, людям очень сложно понять, что означает «жить в настоящем моменте». Слишком многие понимают это как повод для отбрасывания предусмотрительности, и решают жить «опасно», не думая о будущем. Под «жизнью сейчас» Гурджиев имел в виду использование всей энергии на проживание настоящего момента, ощущая жизнь так полно, как это только возможно, осознавая, что этот момент – это сейчас – больше никогда не повторится. Для многих людей жить полно, кажется, означает просыпаться слишком поздно, пить слишком много или принятие позиции «ешь, пей, веселись, ибо завтра мы умрём» – а это вовсе не то, о чём говорит Гурджиев.

Это правда, что для того, чтобы жить полностью в данный момент, необходимо осознавать неизбежность собственной – возможно надвигающейся – смерти. Но такая осознанность – это не предписание испытать как можно больше, или сделать как можно больше за свою жизнь, но нужно быть сознательным в том, что делаешь и пытаться действовать «правильно» – тогда переживание будет способствовать росту.

Хотя Гурджиев не определил чётко «правильную» деятельность – «правильное» переживание и «полезную» деятельность нужно определить для себя самостоятельно – он посоветовал несколько упражнений, которые могли бы помочь любому человеку в концентрации на сознательной работе. Все эти упражнения были, так или иначе, формой познания чего-то нового о себе. К примеру, общим заданием было создание для себя программы работы на день, и нужно было быть способным предвидеть и учесть неизбежные перерывы и отвлечения, и, в особенности, спланировать нужное количество «работы и игры» в данный период времени. Гурджиев сказал, что часто полезно «перестараться» – сделать больше, чем «можешь», но нужно уметь сознательно не перерастратить энергию и мощность, пока не узнаешь, с помощью этого упражнения, каким количеством энергии располагаешь, насколько велика мощность, и насколько способен концентрироваться, чтобы быть «готовым к действию». У любого человека в известном смысле имеется бесконечное количество энергии, но эта энергия недоступна ему, поскольку его привычки, приобретённые с детства, не позволяют ею пользоваться – привычка спать, преувеличенная потребность в еде и прочее. Почти каждый несознательно приучен к такому «неиспользованию» всей своей энергии, поэтому невозможно ни с того ни с сего начать ею пользоваться. Делая упражнение «планирование собственной деятельности», можно многое о себе узнать. Обычно человек будет стараться сделать слишком много, это не всегда плохо, потому что иногда можно сделать «слишком много» без плохих последствий и можно узнать, (а) что планирование было неточным, и (б) что в наличии намного больше энергии, чем казалось. Однако в начале цель упражнения в том, чтобы планировать точно – делать точно то, что запланировали, сделать слишком много будет неправильно; и нужно наказывать себя за то, что сделал «слишком мало» или сделал «слишком много». Я спросил, каким должно быть наказание, и Гурджиев сказал, что наказание «должно соответствовать проступку», и что хорошим наказанием будет само это упражнение. Но было очень важно не перенаказать себя.

Что касается жизни в настоящем моменте или «жизни сейчас», Гурджиев сказал, что если я смогу честно отчитаться перед собой, что я делал в течение определённого периода времени – чем бы я ни занимался – у меня не будет времени думать о чём-то ещё, кроме того, что я делаю, я буду переживать концентрацию и полную вовлечённость в настоящий момент. Он добавил, что для молодых людей, пока они не загрязнились, сексуальный опыт может быть использован как хороший пример «жизни сейчас» и бытия «полностью вовлечённым», но по мере обычного взросления даже секс перестаёт быть захватывающим и всепоглощающим и больше не забирает на себя всю энергию и внимание. Однако Гурджиев чётко пояснил, что использовал секс только как пример описания приблизительного соответствия полной поглощённости моментом. Сексуальная вовлечённость является несознательной – необходимо целеустремлённо и сознательно достичь в жизни подобной степени концентрации и сосредоточенности в данный момент времени.