Дмитрий Шестаков - Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

Но в дверях, тебя приявших,
Оглянись с тоской на тех
Дев любивших, дев страдавших,
Дев, познавших райский грех.

Там, где вечер набегает
В сизом гаснущем краю,
Сонный Веспер зажигает
Лампу ясную свою,

Зажигает для веселья,
Для свидания друзей,
Для задорного похмелья,
Для томительных страстей,

Зажигает для мечтанья,
Для разгула и тоски,
Для несмелого лобзанья
Там под вербой, у реки…

О, не мешай мне снова жить,
Дохнуть обратною мечтою,
И с обновленною весною
Глухой мой голос согласить.
Пусть мир кругом и пуст и гол,
И сумрак поздний доле длится, —
Явись, – и слабо озарится
Для вешних грез пустынный дол.

Я иногда ничего не желаю, —
Только бы ветер гулял по вершинам,
Только б гудел по полночному краю
Старую песнь об одном, об едином.
Я иногда ни о чем не тоскую, —
Только б поникнуть немым исполином,
Только бы слушать балладу лесную, —
Старую песнь об одном, об едином…

Как много, много их, повядших, поздних роз,
Усталых призраков померкшего былого…
Как много, много их средь сумрака глухого,
Невысказанных слов, невыплаканных слез…
Они летят, скользят со всех концов земли,
Как тени серые, безжизненны и немы,
Как робких гениев неспетые поэмы,
Как мавзолеи снов, развеянных в пыли…

Как красив, как хорош затихающий зов
Этих дальних, как детство, и смутных смычков…
Всё мне кажется, будто ребенком я сплю,
Будто песнь колыбельную слухом ловлю,
И протяжно, и мерно в виденья мои
Льются шепоты снов и качанья струи,
Льется свежего, влажного говор леска,
Где деревья шатром, где трава глубока,
И так трепетен свет, и так сладостен сон,
И так сказка правдива с родимых сторон,
И так меркнет заря у знакомой реки,
И всё дале, смутней, всё беззвучней смычки…

Стиха мне техника знакома,
Но где ты, знойный сердца клик,
И над борьбой и над истомой
Нежданно вспыхнувший язык?
Или с вершинами лесными
Навоевавшися дотла,
И это с листьями сухими
Лихая осень прочь смела?

Но всё равно останься верен
Призыву светлой старины,
И станет ритм упруг и мерен,
И вспыхнут радостные сны.
Как добрый раб, трудись упорно,
Усовершенствуй стройный стих, —
Созреют сладостные зерна
В колосьях шепотных твоих.

О, этот блеск и озаренье
И воротившейся весны,
Хотя на миг, хоть в заблужденьи,
Но очарованные сны…
А всё ж, когда метель повеет,
За снежным облаком, сквозь пыль, —
Опять мечтою май согреет
И заколышется ковыль…

Опять настало воскресенье
Твоим кочующим мечтам,
Опять ты бродишь в умиленьи
Сегодня здесь, а завтра там.
Веков померкшие руины
Опять зовут твой чуткий взор.
Какие дивные картины,
Какой сияющий простор.
Простор столетий и свободы…
Ты с солнцем правишь на восток,
И очарованные воды
Качают звучно твой челнок.

Шум восточного базара.
Зной восточного луча.
Знаю, я с тобой не пара,
Да весна-то горяча,
Да красива до залива
Каменистая тропа,
Да журчит неторопливо
Говорливая толпа…

Как беглый сон, неверно счастье,
Оно – улыбка в море слез,
Осенний луч сквозь туч ненастья,
Усталый зов последних роз.
Судьба-палач люта некстати,
Но в холодеющую даль
Возьмешь ты память об утрате
И ею светлую печаль.

Над волной гульливой Бренты
В хороводе стройных дев
Я не раз живой сирвенты
Слышал тающий напев…

Живые сны Шехерезады,
Непобедимая весна,
Ты для утехи, для отрады
Под этим небом рождена.

Как хороши живые формы
Иных торжественных веков,
Какие в них пылают штормы,
Какая сладость для певцов.
И потрясенный их струнами,
Как в море брошенный челнок,
Я жду в сверкающее пламя
И свой подкинуть уголек.

Не говори, что ты болен и стар.
Слышишь ли сердца томительный жар,
Видишь ли в небе звезда за звездой,
В небе и в море, как путь золотой.
В небе и в море и в сердце у нас
Звезды проходят в таинственный час.
Не говори, что ты болен и стар.
Слышишь ли сердца томительный жар.

Весенним утром чутко дышит
Веселой далью юный взор
И песню ласковую слышит,
В живой зовущую простор.
Но не забыл старик крушенья
И под лазурью пелены
Всё чует бури и смятенья
И гул разгневанной волны.

Лови прекрасное мгновенье
Прекрасной радости земной:
Оно мелькнет, как сновиденье,
Как шепот листьев в тьме ночной,
Чтоб в позднем сне, сквозь полог дали
Предстать на миг средь темноты,
Как слабый вздох, как зов печали,
Как обманувшие мечты…

Мое кольцо всегда мне мило,
Мое кольцо – надежный друг,
Мое кольцо всю жизнь втеснило
В один нерасторжимый круг,
Нерасторжимый, нерушимый,
Не убегающий, как клад,
И сердцем набожно хранимый
До крышки гроба без утрат.

Будь песнь твоя нежна и робко
Колышет розы лепестки,
Пока в хмелю над зыбкой тропкой
Вздыхает тополь у реки.
Будь песнь твоя грозна и в очи
Сверкает жалом, как змея,
Когда в бреду безумной ночи
Зовешь ты мщение, звеня.

Я схимник. Сумрачных тропинок
Давно позвал меня тайник.
Давно мне стал пустынный инок
На жизнь и веру проводник.
И вот живу я в низкой келье,
И надо мной под небеса,
Благословляя новоселье,
Гудят молитвами леса.
Взойди, поникни головою,
Да не гордись: тут Божий храм.
Я всю тоску твою устрою,
Всю ясность правды передам.
Когда же смерть неторопливо
Толкнется в темное окно,
Что ж – Божий гость. «За мной? Счастливо!
Уж всё, гляди, припасено».