Ивлин Во - Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

В тот же вечер с отцом – на «Горбуна собора Парижской Богоматери». Пышность, садизм. Засим домой.

Барфорд [105] ,

воскресенье, 9 ноября 1924 года

Приехал в пятницу к ужину. День перед отъездом провел довольно бессмысленный: писал письма, укладывал чемодан, ходил с Шелковым Биллом в кино. Дом такой же, как был, по комнатам снуют привидения. Миссис Грэм стоит посреди спальни отсутствующего сына и с лицом озадаченного архангела в благородном гневе понапрасну бьет гигантскими крылами. Нора (миссис Фентон) воцарилась в доме на правах компаньонки на то время, пока ее друг не получит высочайшего соизволения на брак от его святейшества епископа Рима. В субботу утром свозила меня на рынок в Лимингтон, и по дороге я не без грусти взирал на пабы, в которых нам с Аластером не раз доводилось выпивать. Вчера, в семь утра жена садовника была призвана на небеса и без всякого предупреждения преставилась. Как следствие, возник некоторый переполох: внезапная смерть требует вскрытия, расследования и прочих подобных ужасов. Тела нельзя трогать, а поскольку в коттедже всего одна кровать, бедный садовник подвергся чудовищному соблазну некрофилии. Сеттер Аластера вытянулся в длину и заметно растолстел; мил, однако, по-прежнему.

Воскресенье, 30 ноября 1924 года

Неделя выдалась тихой: каждый день ходил в Хетерли, вечерами сидел дома. Почти каждый день, не пожалев 6 пенсов за вход, посещал Национальную галерею, где мне нравятся все больше и больше картин. «Открываю для себя» Веласкеса, Рубенса и Пуссена. Пуссена, впрочем, – в наименьшей степени.

С Теренсом – он вдруг объявился в «Восходе солнца» – ходили вчера на «Грозные тени». Фильм великолепный.

Громкий скандал: некая миссис Робинсон изменила мужу с персидским шахом. Замешанные в этом скандале – подлецы все до одного. У Робинсонов даже свидетелем на свадьбе был карточный шулер.

Понедельник, 8 декабря 1924 года <���…> Прихожу в себя после крупной пьянки. Вечером того дня, о котором уже писал, выпивал с Алеком, Теренсом и Ричардом Грином [106] . Спустя ровно неделю вдруг сорвался и поехал в Оксфорд; поезд – хуже некуда: останавливался на всех станциях без исключения. Прибыл в 10.30 и на такси на Сент-Олдгейт 31. Когда приехал, веселье было уже в самом разгаре. Мы с Билли достали ремень и выпороли Тони. Все были пьяны в стельку, за исключением, как ни странно, меня. Назавтра переехал на Бьюмонт-стрит 40, где сделал искрометную алкогольную карьеру. День тихо просидел в кинематографе, зато вечером ужинал с Клодом, Элмли, Теренсом, Кристофером Холлисом и жалкой пьянчужкой Макгрегором, а до этого осушил с Клодом в «Джордже» целое море коктейлей. Не доужинав, Клод, Холлис и я сначала нанесли визит многочисленным пабам, а потом, после разнообразных, мало пристойных похождений, «приземлились» в «Лицемерах», где шла еще одна пьянка. Бедняга Макгрегор, переспав с какой-то девицей, рухнул навзничь с лестницы, с самого верха, – я уж думал, костей не соберет. На следующий день сначала все утро пил, переходя из паба в паб, а потом пригласил пообедать в «Клуб новой реформы» [107] Джона Сатро, Холлиса, Клода и Альфреда Даггена. Может, и кого-то еще – не помню. Ничего не ел, зато пил вволю и, в конце концов, сцепился с президентом клуба («Клуб святош». – А. Л. ) – нелепым существом по имени Коттс, и тот исключил меня из числа членов клуба. Потом мы с Альфредом взялись за двойное бренди и надрались так, что ноги перестали меня слушаться. Отнес меня в Вустер, где я вывалился из окна, а потом впал в беспамятство, приходя в себя, только когда начинал блевать; блевал часто, но целенаправленно. Ужинал четыре раза в разных местах; в Вустере, помню, пил в какой-то комнате – не знаю в чьей. Протрезвел только в среду. <���…> А на следующий день, совершенно разбитый, спустив столько, что и за два месяца не заработаешь, вернулся в Лондон. <���…>

Среда, 17 декабря 1924 года По-прежнему пишу письма в частные школы, где морочу голову директорам, себя же превозношу. И по-прежнему пытаюсь переделывать «Храм». Директор школы «Арнолд-хаус» в Денбишире и еще один – из Плимута вроде бы проявили ко мне некоторый интерес – остальные же молчат. В пятницу собираюсь в типографию «Пэр-Три пресс». <���…>

Среда, 24 декабря 1924 года Послал Оливии (Планкет-Грин. – А. Л. ) принадлежащий Алеку экземпляр «Ираиса» [108] . Уж не влюбился ли я в эту женщину? Ходил с Теренсом в «Нибелунги», после чего посадил его на оксфордский поезд. Завтра Рождество.

Рождество 1924 года Решил отрастить усы – обзавестись новыми туалетами я не смогу еще несколько лет, а ведь так хочется видеть в себе какие-то перемены. К тому же, если мне предстоит стать школьным учителем, усы помогут произвести на учеников должное впечатление. Сейчас я так непристойно молод, что вынужден перестать регулярно напиваться. На Рождество мне всегда немного грустно – отчасти потому, что немногие мои увлечения приходились, как ни странно, именно на рождественскую неделю; так было с Лунед, с Ричардом, с Аластером. Теперь же, когда Аластер находится от меня на расстоянии тысячи миль, когда мне тяжело на сердце и нет никакой уверенности в завтрашнем дне, – всё не так, как было раньше. <���…>

Среда, 31 декабря 1924 года <���…> В понедельник заказал себе новый плащ у нового портного Готлопа, которого мне порекомендовал Тедди Стил. Вечером ходили с матерью на дебют Тони в «Дипломатии». Смотрелся он превосходно, да и играл неплохо. Пьеса не дурна. Глэдис Купер неподражаема. Вчера утром звонила Оливия, пригласил ее позавтракать в баре «Восход солнца». Опоздала минут на двадцать пять. В ожидании пил джин с тоником. Наконец явилась: разодета в пух и прах, туалет совершенно несообразный. Бедные завсегдатаи бара выпучили на нее глаза, перестали сквернословить, впопыхах осушили стаканы и убрались восвояси. Мы же съели по куску пирога с телятиной и ветчиной, выпили джина и запили его бенедиктином. <���…> Из частных школ новостей по-прежнему никаких. Сбрил усы, которые начал было отращивать. <���…>

Пятница, 2 января 1925 года От мистера Бэнкса из Денбишира пришла телеграмма; предлагает встретиться в понедельник. Молю Бога, чтобы эта встреча принесла мне работу и деньги. Вечером танцы у леди Парес; скучал ужасно. Урсула Парес – прелестное дитя.

Понедельник, 5 января 1925 года Написал Оливии, что накануне вечером [109] был трезв (неправда) и искренен (полуправда). В 4.30 неожиданно явился Аластер: по дороге домой несколько недель ничего не ел и не мылся; в отвратном французском готовом плаще вид у него – хуже не придумаешь. Помылся, побрился – и похорошел. Пришлось идти пить чай с мистером Бэнксом из школы «Арнолд-хаус» в Денбишире. Оказался высоким стариком с глупыми глазами. Остановился в отеле «Бернерз». Дает мне 160 фунтов, за эти деньги мне надлежит целый год учить маленьких детей. Перспектива, что и говорить, незавидная, но в моем бедственном положении – лучше не бывает. Школа, насколько я понимаю, находится в такой глуши, что потратить деньги на что бы то ни было не представляется возможным. Вечером пришел выпить Ричард. У Чепмен-энд-Холла ангина.

Читать дальше