Ивлин Во - Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

В четверг на очень быстром и удобном поезде ездил в Лондон и шлялся по магазинам. В следующий четверг собираюсь поговорить с отцом Андерхиллом о том, чтобы стать священником. Вчера вечером напился. Забавно смотрятся рядом два последних предложения.

Минут через пять после того, как я записал эти слова, когда мы с Аттвеллом сидели у камина и, смеясь, вспоминали, как напились накануне, – внезапно в комнату ворвался Кроуфорд и в одно мгновение уволил нас обоих, оговорив, что Аттвелл проработает до конца семестра. По всей вероятности, донесла сестра-хозяйка [167] . День получился напряженный. Апуорд был со мной суров, но предупредителен, ученики же меня сторонились: боялись, как бы не увидели, что они со мной разговаривают. <���…> Я поспешно сложил вещи, оставив книги – пришлют по почте, и тихонько, точно горничная, которую уличили в краже перчаток, улизнул. С вокзала позвонил родителям предупредить о своем неожиданном приезде. Ужин в окружении удрученных членов семьи.

Хэмпстед,

понедельник, 21 февраля 1927 года

Сегодня, 21-го числа, весь день провел в поисках работы; устал, обескуражен. Пустые хлопоты. Написал Эдмунду и Чарльзу прощальные письма. Пришло, мне кажется, время попробовать стать литератором.

Понедельник, 28 февраля 1927 года

<���…> Ходили к некоей миссис Гуссенс; чернокожие гости (а они составляли большинство) весь вечер играли в покер, белые же напились и обыгрывали друг друга. На следующий день обедал с Клодом у Оттера. Обед получился пресмешной. В книге ситуация, когда незаконная дочь высокопоставленного старика принимает у него в доме своего чернокожего любовника и его чернокожую жену с ребенком, выглядит, прямо скажем, маловероятной. А между тем дело обстояло именно так.

Сегодня утром, в понедельник, в «Ассоциации будущей карьеры» мне сообщили, что директору школы в Ноттинг-Хилл на несколько недель требуется младший преподаватель. Я туда отправился и был принят на работу за 5 фунтов в неделю. Дышать стало легче, но работа, боюсь, никуда не годится.

Понедельник, 7 марта 1927 года

Школа в Ноттинг-Хилл совершенно ужасна. Все учителя говорят на кокни, сплевывают в камин и чешут у себя в промежности. У учеников коротко стриженные головы и подвязанные бечевкой очки в железной оправе. Ковыряют в носу и истошно кричат друг на друга – тоже на кокни. Первые три дня делать было решительно нечего – разве что «надзирать» за одним из учеников, который писал экзаменационную работу. В дальнейшем меня использовали в качестве репетитора.

В среду ходил с Энн на пьесу «Дракула», был у Гарольда Эктона [168] . В пятницу ходил на собеседование в «Дейли экспресс». Готовы взять меня в конце семестра на трехнедельный испытательный срок за 4 фунта в неделю. Не знаю, подойдет ли мне, но попробовать стоит.<���…>

Четверг, 7 апреля 1927 года Работа в Холланд-парке [169] завершена, однако зарабатывать на жизнь, судя по всему, труда не составит. Колеблюсь: то ли идти в «Дейли экспресс», то ли сесть за биографию [170] : Дакуорт [171] проявляет к ней некоторый интерес. Ходил по гостям, потратил кучу денег. Познакомился с очень милой девушкой Ивлин Гарднер [172] и возобновил дружбу с Питером Кеннеллом и Робертом Байроном [173] . На выходные ездил в Эррингем.

Понедельник, 9 мая 1927 года

Пошла пятая неделя моей работы в «Дейли экспресс».

Дакуорт заказал мне биографию Россетти и немедленно выдал 20 фунтов, которые я спустил за неделю. С тех пор я не заработал ни пенса, если не считать тех 5 фунтов, которые мне платят на Шу-Лейн. Работа в газете веселей некуда, хотя от меня требуется всего-навсего сидеть в редакции; шумно, а теперь еще и очень жарко.

Работает в газете очаровательная девушка Инесс Холден [174] . Хожу по гостям. Вступил в клуб «Горгулья».

На выходные ездил в Плимут, на один день – в Париж. Когда светит солнце, кругом все такое славное.

Понедельник, 23 мая 1927 года Уволен из «Экспресс» и жду не дождусь каникул. <���…>

Пятница, 1 июля 1927 года После месячных каникул сел за книгу о Россетти. <���…>

Хэмпстед,

пятница, 22 июля 1927 года

Написал около 12 000 слов книги о Россетти – и без особого труда. Получается вроде бы довольно забавно. К сожалению, в следующем году о нем выйдут еще несколько книг. [175] <���…>

Барфорд-Хаус, Уорвик,

пятница, 26 августа 1927 года

В Барфорд приехал к обеду. Помимо Аластера и миссис Г. здесь полный сбор: гувернантка миссис Х., Джейн и мисс Гудчайлд. За столом высокое напряжение.

Миссис Х.( ничего не ест, взбивает в винном бокале соус к салату ). Нет оливкового масла.

Миссис Г.Того, что надо вам, в доме никогда нет.

Уходят дворецкий и миссис Г. Дворецкий возвращается с маслом. Спустя десять минут входит миссис Г. с маслом.

Миссис Х.Сейчас оно мне уже не нужно.

Миссис Г.Разумеется, теперь, когда я вам его принесла, оно вам больше не нужно.

Миссис Х.( в сторону, выходя из комнаты ). Она делает это специально, чтобы отвлечь нас от ужина и сэкономить деньги.

Понедельник, 29 августа 1927 года Копать пруд в саду явился залитый кровью шотландец.

Среда, 31 августа 1927 года Виделся по поводу работы с одним типом, ходил в кино. «Букмен» прислал мне на рецензию три книги. Мило с их стороны.

Суббота, 3 сентября 1927 года Как же я ненавижу этот дом, как плохо себя здесь чувствую. Все сотрясается, идет ходуном от проезжающего транспорта. Не могу ни спать, ни работать. Рецензировал книги; начал писать комический роман («Упадок и разрушение». – А. Л. ). Мать уехала в Мидсомер-Нортон, где умирает тетя Трисси. Непрерывно звонит телефон, отец носится вверх-вниз по лестнице, Гаспар лает, садовник рыхлит под окном гравий – и безостановочно несутся машины. Еще одна такая неделя – и я сойду с ума.

Барфорд-Хаус, Уорвик,

сентябрь 1927 года

Воскресенье. Делал наброски для книги о Россетти, обедал, ездил в поле, где бегают собаки.

Барфорд в нескончаемом процессе перемен: ломают лоджию, копают пруд, мостят подъездную аллею, воду из ванной закачивают в пруд, садовники угрожают перерезать друг другу глотки; с действительностью их примиряет разве что необходимость совместного строительства наружного ватерклозета. Мисс Гудчайлд уходит, повар мучается грыжей, горничная слегла с язвой, миссис Г. накачивается портвейном, кричит громовым голосом и верховодит.

Сегодня вздорная гувернантка, к радости миссис Г., отбыла на два дня в Лондон. Надеюсь хоть немного поработать. Сегодня утром отправился на длинную прогулку.

Четверг, 6 октября 1927 года После чая ездили в Келмскотт [176] . Дом гораздо меньше, чем я думал, подъездная аллея отсутствует, лишь небольшие запирающиеся ворота, выходящие прямо на дорогу. К дому ведет мощеная дорожка с большими тисовыми деревьями по бокам; из одного Уильям Моррис вырезал дракона. Комнаты темные, с очень низкими потолками, не покидает ощущение какой-то стесненности. Невозможно представить, что когда-то здесь жило столько людей. Мисс Моррис [177] – отталкивающего вида женщина, очень застенчивая, нелепо и неряшливо одетая в платья ручной вязки. С ней живет гермафродит. Два изысканных карандашных наброска Россетти: изображены мисс Моррис и ее сестра – еще детьми. Бессчетное число набросков самой мисс Моррис, большая картина маслом и эскизы для пределлы [178] «Видение Данте». Мебель и отделка нетронуты со дня смерти Морриса. Гобелены, что так волновали Р. (Россетти. – А. Л. ), принадлежат не Моррису – это работы старые, они висели в доме, когда Моррис его купил. Сад тоже какой-то стесненный, тропинки ужасно узкие. А ведь я представлял его себе таким просторным – быть может, это потому, что вместо Морриса здесь живут эта странного вида женщина и ее гермафродит.

Читать дальше