Ивлин Во - Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Из дневников 1911-1965

четверг 19 декабря 1952 года

В девять на такси в Гоа . Церковь «Бом Иисус» – много паломников. Могила Тускана в плотном кольце людей. В примыкающем к церкви монастыре кухарят в аркаде пилигримы. Между церковью и собором лавчонки: продается еда, питье и кое-что из церковной утвари. Толпы людей, 25 000 каждый день. Дети и женщины в индийской одежде, мужчины – в европейской. Некоторые в клобуках монашеских орденов. Очередь «на поцелуи» к месту погребения святого Франциска. На ступенях собора меня приветствовал священник отец Рибено: «Мистер Ву?» Патриарх, разыскивая меня, объехал весь Старый город. С Рибено и мистером Мерезе; на паях с братом владеет местной вечерней газетой размером в одну полосу, ее же издает и в ней же печатается. Рибено показал мне францисканский монастырь: много паломников, идеальная чистота, рядом старый патриарший дворец. Есть несколько красивых комнат, картинная галерея с хорошей живописью. Во францисканской церкви выставка религиозного искусства. Местное население по сей день чтит статуи: даже находясь в музее, целуют их, бросают монетки. (Святую Екатерину в церкви «Бом Иисус» недавно изобразили ступающей на облако, а не на магометанина.) Почитание тела в алтаре собора. Серебряную раку открыли, и показались останки (здесь их называют попросту «мощами»); из-под белого покрывала выглянула чернокожая ступня. Тело в полном облачении. Видны серое плечо и рука и серый, точно вылепленный из глины, череп. Решил воздать почести святому в другой день, при меньшем стечении народа.

Мистер Мерезе сел в машину вместе со мной и уговорил заехать в редакцию его газеты – располагается редакция на прелестной деревянной веранде. Брат. Женщина покупает конверт с изображением Святого Франциска. Пиво, бутерброды. К нам присоединился доктор Фред Да Са, пожилой человек без галстука и без зубов. Сказал, что безупречно говорит на всех языках и что спас жизнь Ганди, незаконно сделав ему в тюрьме операцию. «Все английские джентльмены любят стрелять. Постреляем с вами в воскресенье. У меня красивый дом с теннисным кортом. Я всегда стреляю мимо цели. А вы любите кабанить?» Я решил, что он имеет в виду «охотиться на кабанов», но оказалось, речь шла об употреблении кабана в пищу. Зазвал меня и братьев-газетчиков к себе на обед в воскресенье. <���…> Приходил Да Са; подарил написанную им на португальском биографию Черчилля, показал автограф Черчилля. Следом явился местный журналист, чудовищный зануда, выспрашивал, что я думаю о Герберте Уэллсе как мыслителе. Сказал ему, что крупнейшими английскими мыслителями считаю С. Сайкса и Р. Нокса. Просидел до девяти вечера. После ужина директор местной гостиницы (пьян?) сообщил мне, что хотел бы написать книгу о политической теории на примере Гоа. Условиями жизни на Гоа он вполне доволен. Спал крепко и без снотворных.

Суббота, 20 декабря 1952 года

Правительственная машина пришла в 6.30. В Гоа; утро необычайно холодное. Несмотря на ранний час, людей на соборной площади не меньше, чем накануне; лавчонки еще закрыты. К причастию в соборе. Меня узнал бородатый иезуит – поставил в начало очереди «на поцелуи». Поцеловал. Поехал обратно бриться и завтракать. После бритья пришел Да Са: «Все жители Гоа интересуются, как вы спали». Дьявольский шум. В одиннадцать – в Дом правительства. Короткая беседа по-французски с генерал-губернатором. Познакомился со многими официальными лицами, в том числе и с индийским архивистом Писсурленкаром. Красивый старый дом.

Забыл упомянуть: что все мои посетители проникают ко мне в комнату без стука. Может, правда, они и стучат, но шум такой, что я не слышу, а дверь не запирается.

Обедал во дворце патриарха. Патриарх – симпатичный, чистенький, сметливый старичок. Кроме него за столом коадъютор архиепископа и епископ Мадуры. Прислуживали три священника. Пять блюд. Пять сортов вина, в том числе португальское шампанское. Подарил ему «Святые места». Впечатления не произвело. Мадурский епископ перепил. После обеда сразу в часовню. Непрекращающаяся сиеста. Индийский консул прислал путеводитель. Белые здесь – не меньшая редкость, чем на реке Иренг [427] .

Узнал, что индийский консул в Гоа – христианин, и оставил ему свою визитную карточку. Зовут Винсент Коэльо.

Воскресенье, 21 декабря 1952 года Месса в 8.30 в церкви Панджим. Мужчины на хорах или на паперти. В самой церкви – женщины и дети. В десять приехали на машине братья Мерезе вместе с отцом иезуитом Иренере Лобо. На пароме через реку. На противоположном берегу ряды ухоженных бунгало. Жители Гоа гордятся своими домами. Принадлежат дома в основном тем, кто служит в Африке или в Бомбее. Скромное жилище мистера Фреда Да Са. Жена и пятеро детей. Присоединился к нам, и, все вместе, поехали в Калангуте, по дороге остановились выпить пива в богатом доме семьи Пинто. Они – двоюродные братья братьев Мерезе и, как выяснилось, и Лобо тоже. Побывали в красивой старой францисканской церкви и в монастыре. Теперь здесь обосновались живущие в миру священники. Вино и комплименты. Сели обедать на невзрачном берегу под охраной полуголых полицейских. Кабан, приготовленный по рецепту Да Са. Отец Лобо совершенно обворожителен. Основал в Баге приют, и не один, там каждую пятницу искупительный крестный ход, причем идущий впереди должен нести тяжелый крест из тикового дерева. У Лобо доброжелательная, располагающая к себе улыбка: «Здесь у нас никакого флирта. Всё по-христиански». Браки устраивают родители: наводят справки о набожности невесты, приданом и сифилисе. Браков между кастами не бывает. Муж, как правило, большую часть жизни за границей, и жена становится хозяйкой дома. Никаких разводов. Даже до Салазара [428] , во времена правления масонов, когда развод был разрешен по закону, разводились очень редко. <���…>

Понедельник, 22 декабря 1952 года В девять – в старый Гоа по договоренности с соадъютором архиепископа. Высокий, бородатый, добродушный; родом с Азорских островов. Ниакого интереса к старине не испытывает, во многих местах Старого города впервые. Он утомил меня, а я – его: побывали во многих церквях и монастырях, одни разрушены, другие реставрируются. Где бы мы с ним ни оказывались, люди, точно косяки обжорливых рыб, устремлялись к нему поцеловать его кольцо. Со всей Индии, группами в несколько десятков или несколько сотен человек, шли сюда возглавляемые своими священниками верующие. Одна такая группа: похожи на обезьян, окрещены прямо в джунглях. Их священник: «До сего дня они пребывали в уверенности, что христиане – это только отцы Церкви. Они очень удивлены». Удивлен и я. Рыбаки – потомки обращенных самим святым Франциском. <���…> Собирают воду из источника, где, как принято считать, купался сам святой Франциск Ксаверий; касаются руками и целуют каждый камень, каждую ветку. Снимают обувь, чтобы почтить крест покаяния в Санта-Монике. Немецкий крест, помечен 1689 годом. Женский монастырь в Санта-Монике огромен и удивителен. Беллок с его «Европой и верой» [429] посрамлен. Хотел было перебраться на противоположный берег рассмотреть красивую церковь и разрушенный индуистский храм, но не сложилось. <���…>

Читать дальше