Герман Нагаев - Дегтярев

Услышав стрельбу, офицер вернулся и спросил Дегтярева:

— Починил?

— Так точно, ваше благородие.

— Молодец. Как фамилия?

Василий вытянулся и отрапортовал:

— Дегтярев Василий Алексеев...

После ученья офицер доложил о случившемся начальству, и смышленого солдата перевели в оружейную мастерскую.

Оружейная мастерская при офицерской школе поразила Дегтярева чистотой, опрятностью, обилием света. После прокопченных и грязных заводских помещений Василию она казалась необыкновенной.

Это первое и неожиданное впечатление вызвало в нем растерянность и смущение. Перешагнув порог, Василий остановился в нерешительности и стал осматриваться, к кому бы обратиться.

У станков и верстаков работали солдаты. Это показалось ему странным, но в то же время несколько успокоило: «свои», — подумал он и направился к столику, за которым сидел человек в штатском, с бритой головой.

Тот, заметив Дегтярева, закричал:

— Гуляй сюда!.. Дегтярев будешь?.. Работать пришел?

Этот бритый коренастый человек со скуластым лицом и бойкими черными глазками оказался мастером. Он говорил с сильным татарским акцентом, но фамилия у него была русская — Елин.

Расспросив Дегтярева о том, где он работал и что умеет делать, Елин хитровато посмотрел на него и подвел к верстаку.

— Вот твоя место, вот твоя инструмент, покажи, что умеешь.

Он отошел от верстака и скоро вернулся с винтовочным затвором.

— Смотри затвор: туда-сюда нажимаешь — работы нет, чинить надо.

Василий взял затвор и стал разбирать. Мастер постоял, посмотрел и, потирая руки, ушел к своему столу. Он был доволен, что задал новичку трудную задачу. Над этим затвором накануне долго возился опытный мастер, но так и не починил его.

Дегтярев, разобрав затвор, сразу увидел повреждение и быстро сообразил, как его исправить. За многие годы работы на Тульском оружейном заводе Василий так хорошо изучил винтовку Мосина, что едва ли какая-нибудь поломка в ней могла его смутить.

Прошло не более получаса, как он уже подошел к Елину и положил ему на стол исправленный затвор.

— Готово, исправил!

Елин прищурился, недоверчиво посмотрел на затвор, потом на Дегтярева, затем снова на затвор, попробовал его раз, другой. Затвор щелкал у него в руках.

— Молодца! — сказал он Дегтяреву и, поманив пальцем других слесарей, заговорил скороговоркой: — Смотри: затвор делал всего полчаса, Дегтярев звать, из Тулы приехал. У нас будет...

Слесари, осматривая затвор, одобрительно говорили:

— Хорошая работа!

— Чисто сделано!

— Ну, пошел работать, — сказал Елин, хлопнув Василия по плечу. — Испытание сдавал, похвала получал!

С этого дня Василий стал работать слесарем в оружейной мастерской.

Несмотря на чистоту и порядок в помещении мастерской, оборудование ее почти не отличалось от заводского: станки были старые, инструменты тоже. Но в этой мастерской, что особенно обрадовало Василия, было собрано новейшее автоматическое оружие — пулеметы и пистолеты. Правда, это оружие было еще очень несовершенным, и мастерская существовала для того, чтобы исправлять это оружие, то и дело отказывавшее в стрельбе.

Василий старался как можно лучше ознакомиться с новыми образцами. Мастер Елин, заметив его любознательность, позволял ему после работы задерживаться в мастерской, а иногда и сам помогал разбирать и собирать некоторые системы.

— Учись, Дегтярев. Научишься — будешь сам пулемет делать.

В мастерской узнали об исправлении Василием на полигоне пулемета «Максим». С тех пор стали ему поручать ремонтирование пулеметов.

Прошло два года. Василий до тонкостей изучил эту систему и мог исправить любое повреждение. Его так и звали — «пулеметный мастер».

Специализируясь на ремонте станковых пулеметов, Василий одновременно изучал первые образцы ручных пулеметов и пистолеты различных систем.

Как-то осенью, в тоскливый пасмурный день, когда Василий стоял у верстака, копаясь в разобранном механизме «Максима», послышался чей-то возбужденный голос:

— Ребята, новобранцев пригнали, пошли поглядим!

Василий вместе с другими вышел на крыльцо мастерской и стал всматриваться в пеструю толпу новобранцев.

Среди них он узнал своего старого друга Михаила Судакова. Жестами Василий стал объяснять ему, что рад встрече и что вечером придет в казарму.

За окном лил дождь. Было тяжело и тоскливо. Миша сидел на солдатском деревянном топчане и думал о том, что же сулит ему новая, солдатская жизнь.

Вдруг растворилась дверь, и перед ним вырос Василий, возмужавший, улыбающийся. Мигом исчезли грустные думы, и Михаил с радостью бросился в объятия друга. Они проговорили допоздна. Миша рассказал все новости о Туле, о родных Василия, о его невесте. Было решено, что Василий станет добиваться перевода Михаила Судакова в оружейную команду, где он сам числился.

Но добиться этого оказалось нелегко, хотя Судаков и был хорошим слесарем.

Лишь месяца через три, когда Михаил прошел положенное строевое обучение, его перевели в оружейную команду. Друзья стали работать в одной мастерской, жить в одной казарме.

Мастерская, помимо ремонта оружия, занималась изготовлением прицельных станков для новобранцев. При помощи такого станка новобранец закреплял винтовку в нужном, на его взгляд, положении, а проводивший учение офицер мог проверить, правильно ли тот прицелился.

Василий предложил сделать в этих станках кое-какие упрощения, отчего станки стали более удобными в обращении, а стоимость их изготовления снизилась.

По вечерам, в свободное от работы время, в казарме Василий раскладывал ящик с инструментами и приступал к починке пистолетов. Работы было много, так как по соседству находилась офицерская школа.

Дегтярева офицеры знали как замечательного мастера и всегда обращались к нему. Подрабатывая таким путем, Василий Дегтярев ежемесячно посылал немного денег матери, чтобы поддержать оставшуюся без кормильца семью.

Ремонтируя различные образцы автоматического оружия, Дегтярев тщательно изучал каждую систему. Иногда небольшие переделки и усовершенствования в той или иной системе могли бы, на его взгляд, значительно улучшить ее боевые качества. Василий пытался об этом говорить Елину, но тот отмахивался:

— Твое какое дело? Пусть думает начальство, у него башка больше.

Василий понимал, что здесь также невозможно применить свои изобретательские способности, как и на заводе. Как бы ни был одарен солдат, начальство смотрело на него, только как на солдата, призванного нести воинскую службу. Как ни хотелось заняться Дегтяреву изобретательской работой, он принужден был откладывать свои мечты и желания до лучших времен.