Роберт Шнакенберг - Тайная жизнь великих писателей

Что общего между Оскаром Уайльдом и Эрнестом Хемингуэем? Не так уж много, разве что общая страсть к переодеваниям. Оба писателя в детстве по прихоти матерей вынуждены были часто носить одежду для девочек. Мать Оскара леди Джейн Уайльд была эксцентричной поэтессой, любившей облачаться в экзотические наряды, которые обязательно довершались диковинными головными уборами с перьями и бижутерией. Очевидно, ей очень не хватало компаньонки, которая тоже любила бы наряжаться. Леди Джейн жалела, что не родила дочь. Чтобы восполнить эту нехватку, она просто представляла себе, что маленький Оскар — девочка, и напяливала на него пышные викторианские платьица с оборками. Однако не спешите с выводами: такое детство вовсе не обязательно делает мужчину гомосексуалистом, хотя оно прекрасно объясняет, почему Хемингуэй из кожи вон лез, чтобы его считали настоящим мачо. Можно ли это считать слишком уж большой компенсацией за перенесенные в раннем возрасте психологические травмы?

В юные годы Уайльд волей-неволей оказался втянут в борьбу за руку и сердце Флоренс Волком. Прекрасная дочь подполковника была первой официальной невестой писателя. Соперником Уайльда в этой борьбе стал Брам Стокер, автор «Дракулы», частый гость в доме родителей Уайльда и один из участников литературного салона леди Уайльд. В 1878 году Флоренс вышла замуж за Стокера, очевидно, решив, что всю жизнь спать рядом с главным в мире специалистом по вампирам все же лучше, чем сделаться нелюбимой женой гея.

Может, Уайльд и был главным остроумцем всех времен и народов, но вот уж главным красавцем он точно не был. А самым отталкивающим в его внешности были почерневшие гнилые зубы — побочный эффект от лечения ртутью, которая применялась для облегчения симптомов сифилиса. Всю свою взрослую жизнь, даже во время самых интимных разговоров, Уайльд обязательно прикрывал рот рукой, чтобы его сгнившие резцы и клыки не отпугнули собеседника.

Вам кажется, что Оскар Уайльд и ковбои — два взаимоисключающих понятия? Однако любящий пышность и излишества ирландец прославился в большой степени благодаря своему годичному лекционному туру по американскому Дикому Западу. Он выступал, например, в таких провинциальных городках, как Ледвилл, штат Колорадо. Он появлялся перед обширной, развесившей уши аудиторией облаченным в рубашку с кружевными манжетами и бархатный пиджак и характеризовал местных шахтеров как «изысканных и рафинированных людей по сравнению с теми, которых я наблюдал в крупных городах на востоке страны». Еще он отмечал, что табличка в салунах, гласящая: «Не стреляйте в пианиста, он играет как может», — являет собой «единственный рациональный метод критики искусства из всех, что я когда-либо встречал».

Во время своих поездок по Соединенным Штатам Уайльд больше всего на свете мечтал встретиться с одним-единственным человеком. Нет, не с Уолтом Уитменом, хоть им и довелось обменяться поцелуями. Речь идет о Джефферсоне Дэвисе, бывшем первом и единственном президенте Конфедеративных Штатов Америки. Подходящий случай представился Уайльду 27 июня 1882 года, когда он проезжал через городок Бовуар на Миссисипи, направляясь в Монтгомери, штат Алабама, чтобы прочитать в тамошнем оперном театре лекцию об изобразительном искусстве. У этих двоих, казалось бы, совершенно не похожих друг на друга людей нашлось много общего. Уайльд не раз указывал на сходство американского Юга и его родной Ирландии: и южанам, и ирландцам довелось биться за независимость; и те и другие проиграли. Как заявлял Уайльд, «принципы, за которые воевали Джефферсон Дэвис и весь американский Юг, не должны были потерпеть поражение».

Что же касается лекции, то она обернулась для писателя разочарованием. «Он наверняка будет встречен громадным сборищем сгорающих от любопытства горожан», — писала газета «Селма тайме», предвосхищая событие. Журналистам из «Монтгомери адвертайзера» тоже не терпелось послушать выступление знаменитого острослова. «Не найдется ни одной дамы, которая не слыхала бы о том, что смотреть на господина Уайльда и слушать его небезопасно, — сообщала эта газета. — Считается, что он обожает прекрасный пол». Но преподносить такой аудитории размышления об эстетике, да еще и с непривычным экзотическим акцентом, оказалось все равно что метать бисер перед свиньями. «Лекция была из числа выступлений того странного сорта, которые нужно слышать лично, чтобы оценить, — подвел итоги «Адвертайзер». — Любые попытки пересказать ее или дать краткий обзор будут обречены на неудачу».

Многие ученые полагают, что «Портрет Дориана Грея», роман Уайльда о великосветском повесе, который, чтобы не стареть, прибегает к помощи сверхъестественных сил, отчасти автобиографичен. На что только ни шел писатель, чтобы скрыть раннюю седину. Краска, которой он подкрашивал свои длинные локоны, сильно раздражала кожу. Из-за этого в последние десять лет жизни у писателя безумно чесались лицо, руки, грудь и спина.

ОСКАР УАЙЛЬД УЖ ТОЧНО БЫЛ НЕ ИЗ ЧИСЛА РЯДОВЫХ ЖЕНИХОВ. ПЕРЕД СВАДЬБОЙ ОН ПОТРАТИЛ НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ, ПРОДУМЫВАЯ ПЛАТЬЕ СВОЕЙ НЕВЕСТЫ ДО МЕЛЬЧАЙШИХ ДЕТАЛЕЙ.

Когда судебное разбирательство только началось, Уайльд еще был уверен, что выйдет из него победителем. Однажды на площади Пиккадилли он столкнулся со старым приятелем, который был явно обеспокоен ходом процесса. Уайльд поспешил его ободрить. «Слыхал о моем деле? — спросил он. — Не расстраивайся. Все хорошо. На моей стороне весь рабочий класс… до последнего мальчика».

Выйдя из тюрьмы, Уайльд еще один, последний раз попытался доказать британской публике, что он «достойный» человек. Вместе с приятелем, поэтом Эрнестом Доусоном, Уайльд отправился в один из французских борделей. Исследовав свои кошельки на предмет наличности, друзья насобирали достаточно денег, чтобы хотя бы один из них смог воспользоваться услугами заведения. Доусон стал уговаривать Уайльда попробовать, объявив, что если приятель проявит более «здоровые», то есть гетеросексуальные желания, это может спасти его имидж. По городу мгновенно разнеслась молва, и через считаные минуты перед домом терпимости собралась целая толпа зевак. Выйдя из дверей, Уайльд первым делом доложился Доусону: «Это был первый раз за последние десять лет, он же будет и последним. Похоже на холодную баранину». Затем он обратился к толпе: «Но скажите такое в Англии, и моя репутация будет полностью восстановлена!»