Роберт Шнакенберг - Тайная жизнь великих писателей

Йейтса всегда привлекало все сверхъестественное. В январе 1888 года он впервые в жизни попал на спиритический сеанс, проходивший в доме одного дублинского медиума. Опыт оказался весьма впечатляющим. Как только послышалось загадочное постукивание по столику, Йейтс пришел в необычайное возбуждение и ощутил острую потребность помолиться, но не мог вспомнить ни единой молитвы. Тогда он принялся биться головой об стол и декламировать первые строки из «Потерянного рая» Мильтона: «О первом преслушанье, о плоде/ Запретном, пагубном, что смерть принес/ И все невзгоды наши в этот мир…» Это ему не помогло. Охваченный ужасом, Йейтс вдруг почувствовал, как его отбросило назад, словно его тело было, цитируя его же собственные слова, «внезапно распрямившейся часовой пружиной». Со спиритическими сеансами было на время покончено. Этот необъяснимый случай надолго выбил его из колеи, Йейтс так никогда и не узнал, было ли это резкое движение порождено его собственным телом или какими-то сверхъестественными силами.

В мире духов у Йейтса обнаружился двойник — Лев Африканский, искатель приключений, живший в XVI веке. Йейтс впервые «столкнулся» с ним в июне 1914 года на спиритическом сеансе в английском городке Хэмпстеде.

Лев представился и, продемонстрировав возмущение тем фактом, что поэт о нем никогда не слышал, вступил в беседу. В последующие годы они стали близкими друзьями — если, конечно, дружбу между человеком из плоти и крови и призраком с того света можно считать близкой. Йейтс считал Льва своим «деймоном», или аль-тер эго, неким мистическим отражением, которое воплощало в себе все те качества, которыми Йейтс хотел бы обладать. Там, где Йейтс проявлял излишнюю предосторожность, Лев действовал напролом, и так далее. Лев неоднократно помогал поэту советами и поддерживал его с помощью автоматического письма: рука Йейтса выводила на бумаге буквы, повинуясь голосу Льва. Иногда они держали связь через жену Йейтса, которая была признанным медиумом. Со временем влияние Льва на Йейтса стало ослабевать, а к 1917 году их «переписка» и вовсе сошла на нет.

Увлечение Йейтса оккультизмом заставило его сойтись с самыми эксцентричными специалистами своего времени по непознанному. В 1898 году он вступил в Герметический Орден Золотого Рассвета, среди членов которого были писатель-мистик Элджернон Блэквуд, Артур Макен (Мейчен) и «самый ужасный в мире человек», знаменитый любитель плотских удовольствий и черный маг Алистер Кроули.

Йейтс и Кроули сразу прониклись друг к другу неприязнью. Йейтс считал Кроули совершенно безнравственным человеком, а то и полным психом, а Кроули полагал, что Йейтс втайне завидует его литературным и магическим талантам. Йейтс на протяжении нескольких лет добивался, чтобы Кроули исключили из ордена на том основании, что «сообщество мистиков не должно превращаться в исправительную школу для малолетних преступников». Кроули, в свою очередь, обвинял Йейтса в том, что тот с помощью черной магии сглазил его, а сам всемогущий Кроули, разумеется, снял заклятие. В итоге победу одержал Йейтс. Кроули был изгнан и основал свой собственный магический орден. Это привело к расколу Ордена Золотого Рассвета, которому уже не суждено было вернуть себе былую популярность.

Последнее слово все-таки осталась за старым магом. В своем очерке «Мои невоздержанные современники» Кроули откровенно высмеивает Йейтса: «В ваших стихах действительно слышится особая мелодия, унылая и монотонная, которая изредка нарушается резкими диссонансами. Больше всего это похоже на бесконечную похоронную процессию, где у машины-катафалка время от времени начинают барахлить мотор и выхлопная труба».

Как и его друг Эзра Паунд, Йейтс не в меру поддался обаянию итальянского диктатора-фашиста Бенито Муссолини. Всегда недолюбливавший демократию, Йейтс однажды брякнул: «Деспотическое правление образованных классов — единственный способ положить конец нашим проблемам». Но только в 1930-е годы его слова перестали расходиться с делом. Примерно в это время Йейтс написал три марша для ирландских «синеруба-шечников» — доморощенного фашистского движения, которое брало пример с нацистов, носивших коричневые рубашки. В конце 1933 года Йейтс с воодушевлением писал своей приятельнице Оливии Шекспир: «Никакого секрета больше нет — конвенция синерубашечников, или Национальная Гвардия, фашистским салютом поприветствовала своего нового лидера, который провозгласил своей основной задачей реформирование Парламента… Италия, Польша, Германия, а теперь, возможно, и Ирландия». Под «реформированием Парламента» Йейтс подразумевал полную отмену парламентского правления, за которую он ратовал, хотя и занимал место в ирландском Сенате. (Впрочем, никто и не говорит, что он был последовательным человеком.)

Во времена, когда «Виагру» еще не изобрели, пожилые мужчины, борясь с импотенцией, нередко прибегали к шарлатанским препаратам и сомнительным с точки зрения медицины процедурам. Решив немного укрепить своего «маленького друга», стареющий поэт отправился в Вену на знаменитую «операцию Штейнаха» — только-только начавшую применяться вазэктомию, которую автор метода расхваливал как безотказный способ вернуть мужскую силу. (Несколькими годами ранее подобную операцию перенес Зигмунд Фрейд, эффект был нулевой.)

Пятнадцатиминутная операция, в ходе которой в мошонку Йейтса пересадили железы обезьяны, прошла без сучка без задоринки. К Йейтсу вернулась былая форма. Позже он выражал хирургам признательность за то, что они оживили не только его творческие силы, но и «сексуальную жажду, которой мне, судя по всему, хватит до самой смерти». Вскоре он уже наслаждался плодами своей «странной второй юности» с новой возлюбленной, двадцатисемилетней актрисой и поэтессой Марго Раддок.

Однако за все в этой жизни приходится платить. Вскоре молва об операции распространилась повсюду, и счастливый обладатель обновленных половых органов сделался объектом насмешек. Дублинцы стали звать его не иначе как «старик с обезьяньей мошонкой», а ирландский писатель Фрэнк О’Коннор с иронией уподобил операцию «ремонту дряхлого “Форда”, в котором мотор заменили на двигатель от“ Кадиллака”».

УИЛЬЯМ ЙЕЙТС БЫЛ АКТИВНЫМ ЧЛЕНОМ ГЕРМЕТИЧЕСКОГО ОРДЕНА ЗОЛОТОГО РАССВЕТА — ОРГАНИЗАЦИИ, ПРОПОВЕДОВАВШЕЙ БЕЛУЮ МАГИЮ.

Должно быть, страсть к Марго Раддок совсем лишила Йейтса разума. Эта молодая сексапильная актриса писала ничем не примечательные и незапоминающиеся вирши, однако, когда Йейтса в 1936 году привлекли к составлению «Оксфордского сборника современной поэзии», он включил в книгу целых семь стихотворений Марго, то есть на одно больше, чем было у прославленных Эзры Паунда и У.Х. Одена вместе взятых! Должно быть, в ту ночь, когда книга оказалась у Марго на полке, Йейтс получил в награду от своей любовницы парочку лишних поцелуев.