Алекс Громов - Жуков. Мастер побед или кровавый палач?

Жуков, несмотря на свой талант полководца и организатора, не был по характеру ни заговорщиком, ни, тем более, создателем и душой военного заговора. К тому же он имел слишком много недоброжелателей не только среди партийной и государственной элиты СССР, но и среди высокопоставленных военных, в том числе своих боевых товарищей, считавших, что Жуков слишком много заслуг, в первую очередь по разгрому врага в Великой Отечественной войне, приписывает себе. Эти военачальники не отдали после окончания войны Жукова (которого в своем окружении некоторые почтительно называли Георгий Победоносец) на расправу Сталину (опасавшемуся усиления роли военных – победителей в управлении страной) и его руководителям спецслужб. Но тогда те маршалы и генералы не желали повторения расправ 1930-х годов над военными: не сдавая Жукова (хотя и вслух осуждая его поведение), они думали о своем будущем.

После смерти Сталина Жуков, вызванный в Москву и ставший первым заместителем министра обороны (маршала-непрофессионала Булганина), принял участие в аресте Берии. Став сам министром обороны, Георгий Константинович некоторых высокопоставленных восстановил против себя – в том числе задев их самолюбие. Да и не рассчитывал Жуков, что Хрущев обойдется с ним (за его спиной) так, как они вдвоем обошлись с адмиралом Н. Г. Кузнецовым. Неслучайно, когда Жукова снимали с поста министра обороны, многие военачальники поддержали это решение – маршалы Иван Конев, Родион Малиновский, Константин Рокоссовский, Сергей Бирюзов, генерал армии Павел Батов выступили на Пленуме ЦК против Жукова. Так, маршал В. Д. Соколовский (начальник штаба разных фронтов, которыми командовал Жуков) заявил: «Я присоединяюсь к решению ЦК о снятии Жукова с поста министра обороны, и вся армия поддержит это решение. Жуков прибрал армию к рукам, чтобы через нее воздействовать на руководство партии, чтобы делали все по его, Жукова, желанию». Да и маршал Конев был не менее категоричен в оценке Жукова: «Речь идет не об отдельных просчетах Жукова, а о целой системе ошибок, свидетельствующих о том, что он рассматривал Вооруженные Силы как свою вотчину».

Но, несмотря на борьбу с культом Сталина, Хрущев, желая избавиться от слишком популярного (и, возможно, опасного) Жукова, не брезговал и проверенными сталинскими методами – дискредитацией как члена партии, т. е. личности и политика. Высказав министру обороны страны политическое недоверие (пресловутый «бонапартизм», вывод армии из-под контроля партии), Хрущев тем самым обвинял Жукова в подготовке к захвату, что являлось в СССР государственной изменой. И Хрущев, понимая то уважение, которое не только солдаты и офицеры, но гражданское население питало к маршалу Победы, не собирался устраивать публичного широкого обсуждения ошибок Жукова, а провел «судилище» кулуарно, на Пленуме, использовав «союзников» из числа военных…

Родион Яковлевич Малиновский после разгрома Японии был командующим войсками Забайкальского военного округа, главнокомандующим войсками Дальнего Востока, командующим войсками Дальневосточного военного округа. В марте 1956 года Малиновский был переведен в центральный аппарат министерства обороны, став заместителем министра обороны СССР Жукова и главнокомандующего Сухопутными войсками. Именно Малиновский, ставший после снятия Жукова министром обороны (и остававшийся на этой должности до своей смерти 31 марта 1967), как утверждается в некоторых источниках, предупредил Никиту Сергеевича Хрущева, что надо опасаться Жукова, – мол, он человек опасный, бонапартист. На Октябрьском 1957 года Пленуме ЦК КПСС было сказано: «Я слышал мельком краем уха от некоторых, что нет убедительных фактов, что не ясно вроде, ошеломленно и так далее. Есть убедительные факты и есть очень опасные для нашей партии и для нашего государства факты», – заявил с трибуны Пленума новый министр обороны. Но, кроме уже много раз озвученных и не ставших от этого убедительнее предположений, ничего нового привести не смог. Зато во всеуслышание заявил: «Не место такому политику в Президиуме и Центральном Комитете нашей партии».

Но среди тех, кто тогда выступил против Жукова, был и его старый боевой товарищ маршал Конев, которого Жуков спас после поражения в 1941 году от расправы. Существует версия (не имеющая прямых документальных доказательств, о ней упоминает военный историк Сергей Михеенков в книге «Конев. Солдатский маршал»), что именно Жуков и Конев при поддержке других военных (в том числе Штеменко и Москаленко) готовили во время правления Хрущева военный переворот. Когда Хрущев, будучи благодарен Жукову за поддержку во время борьбы с антипартийной группировкой Маленкова-Молотова-Кагановича, однажды заявил министру обороны, что теперь надо бы в МВД порядок навести, но некому, Жуков предложил сделать министром МВД Конева. Тот в это время занимал пост первого заместителя министра обороны СССР и одновременно являлся Главнокомандующим Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора. Но искушенный в интригах Хрущев понял, что передавать в руки «тандема» Жуков-Конев власть над армией и милицией слишком опасно. Воспользовавшись принципом «разделяй и властвуй», Хрущев не только не назначил Конева главой МВД, но смог «перетащить» его на свою сторону, заставив выступить в печати против Жукова. После этого Жуков не хотел общаться с Коневым, хотя есть версия, что Конев и написал бывшему министру письмо. Потом Жуков все же пришел на празднование 70-летнего юбилея Конева, которое отмечалось в квартире на улице Грановского (в настоящее время Романов переулок – А. Г .).

В обстоятельной книге сына Н. С. Хрущева Сергея «Реформатор» есть глава «Маршал Жуков, или… генерал Бонапарт». В интервью «Российской газете» (05.04. 2010 г.), посвященном выходу этого издания, Сергей Хрущев сказал: «Генералы Жукова не любили. По разным причинам. Во-первых, они его ревновали. Во-вторых, он был человеком жестким. Поэтому, когда Хрущев поехал на маневры, которые были под Киевом, поговорить с генералитетом, он получил единодушную поддержку… Это загадка, которую не разгадал ни Хрущев, ни я: был заговор или нет. Потому что, как известно еще со времен короля Лира, «мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе». Поведение Жукова было подозрительно. Он организовал какие-то секретные школы, где готовили спецназ <���…> которые согласно положению того времени он не имел права создавать своим приказом. Жуков себя вел неадекватно: то он запрещал командующим округами встречать Хрущева, то предлагал назначить себя, министра, Верховным главнокомандующим».