Тамерлан - Книга побед. Чудеса судьбы истории Тимура

Все амиры уверяли меня в своей преданности, поклялись мне в верности, и каждый собственной рукой подписал следующее: «Мы дали великое обещание никогда не покидать амира Тимура. Аллах – наш свидетель; если мы изменим своему слову, пусть Аллах жестоко покарает нас за это».

Таким образом я убедился в преданности моего войска.

Я двинулся в Бакан, чтобы подчинить себе племя санджар. До меня дошли вести, что амир Хусайн послал около двенадцати тысяч всадников, под предводительством амира Мусы и амира Малик-богадура, для захвата города Карши и для преследования меня. Я не знал, что и предпринять, подкрепил обещанием наград бодрость духа моих воинов и продолжал двигаться к санджарам; этому племени я наперед дал знать, что иду к ним. Санджары раньше получили от меня много милостей, а потому из благодарности поспешили выслать мне навстречу отряд в тысячу всадников и богатые подарки; некоторых из моих амиров они пригласили в свою столицу и угостили.

На некоторых своих амиров я все-таки не мог вполне положиться, не чувствовал полной уверенности в их преданности. Когда весть о моем недоверии – я его не слишком скрывал – дошла до этих амиров, они пришли ко мне с Кораном и с мечами [177]и сказали:

– Если ты веришь в нашу клятву, то вот – Коран; если же ты хочешь убить нас, то вот – меч.

Я принял их очень милостиво и убедился в их преданности. Это были:

амир Джагуй-Барлас,

Абгу-Тимур,

амир Сары-Бугай,

амир Баграм-Джалаир,

амир Муайяд-Барлас,

амир Сайф-эд-дин Никудерийский,

амир Аббас,

Хасан-богадур,

Ак-Буг,

амир Муайяд-Арлад,

Ак-Тимур-богадур,

амир Ильчи-Бугай-Сальдур,

Кипчак-богадур,

Махмуд-шах-Бухари.

Так все они еще раз убедили меня в своей верности, и я спокойно двинулся к санджарам.

Я сделал уже четыре дневных перехода, когда военачальник амира Хусайна, Хинду-шах, занял Карши и дал об этом знать амиру Хусайну. Эта весть возмутила меня до глубины души. Я решил покончить со злодеем и распустил слухи, будто отправляюсь в Хорасан; на самом же деле я отправил к санджарам те войска, которые считал худшими, а сам с отборными богадурами двинулся в другую сторону и остановился у колодца Исаака [178]; там пробыл некоторое время.

Воины, отставшие по дороге, успели к нам присоединиться. Оттуда я отправился в Бахан, чтобы обмануть врагов. Я ненадолго остановился на берегу Джайхуна, а затем перешел реку. Когда весть о моей переправе через Джайхун дошла до Карши, то и воины, и амиры Муса и Хинду-шах успокоились. Я пробыл там два дня, пока все мои воины не перебрались через реку.

Отсюда я послал грамоты в Герат и Мухаммед-бегу Джаны-Курбаны. Одного надежного богадура я выслал в Хорасан – успокоить его жителей, а сам степной дорогой пришел в Шураб, где и остановился на два месяца; там я занялся охотой. В Герат и Мухаммед-бегу Джаны-Курбаны я послал богатые подарки. Вскоре я получил оттуда ответные грамоты с выражением безусловной преданности мне; вместе с грамотами мне было прислано очень много подарков; все эти дары я поделил между своими воинами.

В это время мимо нас из Хорасана в Карши проходил большой караван. Когда караван приблизился к моему отряду, то начальник каравана, опасаясь с нашей стороны грабежей и насилия, явился ко мне с богатыми дарами. Я стал расспрашивать его о Хорасане и узнал от него, что население, услышав о том, что я туда двигаюсь, было очень радо и возносило благодарность Аллаху. Начальник каравана просил меня дать ему провожатого и таким образом оградить караван от нападения моих воинов. Я отдал приказание, и караван благополучно проследовал в Карши. Амир Муса и амир Хинду-шах расспросили начальника каравана, что я делаю, и решились идти вдогонку за мной на Хорасан.

В Карши амир Муса оставил своего сына, а сам с семью тысячами воинов дошел до местности Ниммург, где и остановился. Отсюда амир Муса написал письмо амиру Хусайну с просьбой о подкреплениях. Амир Хусайн выслал отряд в пять тысяч воинов; они, нисколько меня не опасаясь, расположились в местности Рашун и пировали там, не принимая даже необходимых мер предосторожности. Я разведал про это и решил врасплох напасть на них; для этого дела я отобрал триста сорок богадуров, лично мне известных своей храбростью.

Перед выступлением я, как всегда, загадал по Корану, и мне открылся аят:

«В этот день верующие возрадуются победе, одержанной с помощью Аллаха; он помогает, кому хочет, он – могуч, милосерден» (Коран, XXX сура, 3 и 4 аят) .

С этими тремястами сорока богадурами я собрался в поход. Когда я вышел из своей палатки, мои амиры восторженно меня приветствовали. В числе амиров, отобранных мною, были:

амир Муайяд-Арлад, амир Дауд-Барлас, амир Джагуй-Барлас, женатые на моих сестрах,

Суюр-Гитмишь-Углан,

амир Сары-Бугай,

Хасан-богадур,

амир Сайф-эд-дин Никудерийский,

Аббас-богадур Кипчакский,

Ак-Тимур-богадур,

Махмуд-шах-Бухари.

Прежде всего ко мне обратился с приветствием амир Муайяд-Арлад, и я принял это за предзнаменование помощи Аллаха [179]. Потом высказал свое приветствие Тугуль-богадур, и я возложил свои упования на милость Аллаха [180]. В это же время я загадал по Корану, и мне открылся аят:

«Аллах поможет тому, кто полагает на него упование; Аллах ведет свои определения к доброму концу» (Коран, XV сура, 3 аят) .

Когда я прочитал эти слова, я ободрился в душе и почувствовал в себе уверенность в том, что задуманное мною предприятие несомненно будет успешным. Я переправился через Джайхун и двинулся в местность Азсанат.

По дороге в Карши я поставил сторожевые отряды, загородил дорогу таким образом, чтобы никто не мог пройти незамеченным. Я сделал несколько переходов и приблизился к городу Саркенду. Амир Джагуй-Барлас пришел ко мне и сказал, что, по его мнению, следует здесь остановиться и подождать, пока соберутся отставшие по дороге воины. Я согласился и приостановил движение моего отряда.

Чтобы остановка не прошла даром, я приказал готовить крепкие штурмовые лестницы. Сам я, ничего не говоря войску, с сорока богадурами, тихо, пользуясь темнотой ночи, пробрался к крепости Карши. Ров оказался полон воды, но нам удалось найти крепкий мост для перехода через ров. Здесь я оставил сопровождавших меня богадуров, отдал своего коня моему верному конюху Абдулле, один пошел к крепостным воротам и постучал рукой; никто мне не отвечал.