Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 4

Дуайен вышел из-за стола, чтобы проводить к дверям кабинета.

— Позвольте поблагодарить ваше превосходительство за великодушную помощь бедному соотечественнику! — почтительно пропел я самым нежнейшим и культурным голоском. — Наша страна может гордиться такими представителями!

Дуайен качнулся, как от удара.

— Что? Ах да… Да… Да, сэр! — он пришел в себя, овладел ситуацией, игриво взял меня за талию. — Я польщен вашим приходом, сэр! Надеюсь, вы не забудете мой дом, если опять будете у нас, сэр!

До двери остался один шаг. Слуга ждал с той стороны, и дверь начала уже приоткрываться. Вдруг дуайен повернулся и полоснул меня в упор вопросом на чистейшем русском языке:

— Вы из Москвы?! — он впился мне в глаза.

— А? — не сумел удержаться я от неожиданности.

Но реакция у разведчика быстрее, чем у летчика. Нечаянно уронив звук «а», я тут же придумал дальнейшую фразу, начинающуюся с английского слова ай (то есть я):

— Я не понимаю по-польски! Что вы изволили сказать, ваше превосходительство?

Дуайен прижал пальцы к вискам.

— Простите, простите… Это от переутомления… Прощайте, сэр!

Так вылощенный гангстер помог прочно укрепиться на европейской почве сингапурскому элегантному убийце и японскому шпиону. Я съездил в Женеву и оттуда дал дуайену телеграмму, а потом с этим паспортом жил немало лет, удачно провел несколько операций, — роль японского шпиона себя вполне оправдала.

— Дмитрий Александрович, вот вы сейчас сказали: «Прочно укрепился на европейской почве». А разве паспорт это не все?

— Нет, он обеспечивает юридическую сторону вопроса, и потому открывает возможности для следующего этапа — «запускания корней в местную почву» — легализации.

Обеспечить законную видимость существования богачам довольно просто — нужно только знать, где находится материальная база, то есть земли венгерского графа и английского лорда, а затем оттуда наладить регулярный перевод им денег по вполне законным каналам, и все принимает довольно естественный вид: граф мог ухаживать за женщинами, лорд — лечиться столько времени, сколько было нужно для работы. Конечно, при тщательной проверке выяснилась бы искусственность такого основания, но вербовщик — не резидент и не работник обслуживающего аппарата: тем нужно действительно солидное обоснование их постоянного пребывания на одном месте, в кругу одних и тех же знакомых и «друзей», а вербовщик — как птица: прилетел, клюнул и снова улетел. Если удалось сорвать плод — хорошо, если нет — удрал навсегда, если поймали — погиб, уж такая это специальность.

Вербовщик слишком часто и много рискует, и при провале вербовки его не спасет самая солидная маскировка.

— Дмитрий Александрович, вы хотите сказать, что постоянного места жительства у вербовщика нет, и он переезжает из страны в страну.

— Постоянное место жительства имеется, но оно расположено в той стране, против которой разведчик никогда не работает, имеет надежное прикрытие и может спокойно объяснить полиции причины своего местонахождения здесь и дать исчерпывающие данные о своем материальном обеспечении. Вот, к примеру, как была подведена база для существования голландского бизнесмена.

В солидной буржуазной берлинской газете я дал объявление, что иностранец, желающий основать торговую фирму, ищет технических специалистов из любой отрасли легкой промышленности. Откликнувшихся наша агентура проверила. «Директором» был назначен некий Борух-Давидович, и вместе с ним я поехал в Амстердам для организации фирмы по оптовой торговле текстильным сырьем (шерстяным тряпьем). Большую помощь мне оказал содержатель одной из «работниц» соседнего с моей квартирой борделя банкир и делец Исроель Поллак. Он дал мне рекомендации в Амстердамский банк и торговую палату: я стал членом последней, внеся залог в триста гульденов, и открыл торговую контору. С помощью амстердамских евреев Борух-Да-видович вошел в их религиозную общину и наладил деловые связи.

Фирма начала скупать высококачественное шерстяное тряпье, которого в Бельгии, Англии, Голландии, Дании и Скандинавии нашлось немало. Шерстяное тряпье доставлялось в Лодзь и там после щедрого добавления хлопчатой бумаги превращалось в «шерстяную» ткань. Тем временем великолепный бельгийский рисовальщик товарищ Ган ван Лоой, работавший в Англии у очень солидных текстильных фирм, заранее и потихоньку сообщал нам рисунки и расцветки тканей, которые будут самыми модными в следующем сезоне. Лодзинская подделка на глаз была неотличима от английского оригинала, не хватало только английской марки, поэтому наша фирма везла свое барахло в Англию, и там гладильная машина автоматически ставила по темной кромке белый или желтый штамп: «Сделано в Англии». Теперь невозможно было отличить ценный товар от дряни, качество проверялось временем: оригинал носился годами, а подделка едва дотягивала сезон. Свою продукцию фирма сплавляла в Африку и в Южную Америку.

Доходы фирмы ГАДА резко пошли вверх. Вскоре в Амстердам пожаловал Сеня Бернштейн с братьями, потом прикатил Изя Рабинович с сестрами, откуда-то вынырнули и приблудились толстая тетя Рива и безрукий дедушка Эфраим — все сытно кормились около фирмы, все меня бессовестно обсчитывали и только удивлялись, откуда Бог послал им такого доверчивого дурака, — а я радовался, потому что фирма была настоящей и давала достаточно денег для оправдания жизни и оперативных поездок. Словом, текстильные гангстеры из Лодзи устойчиво поставили меня на ноги. Устроившись, я смог приступить к своим опасным делам.

— Ну и прекрасно! — воскликнул я и открыл новую страницу блокнота. — Слушаю!

Ученый погладил белую бородку. Улыбнулся и начал говорить

— В тридцатых годах, в период явного нарастания признаков приближения войны, из одного нашего крупного полпредства в Европе сбежал сотрудник, занимавший руководящую должность и поэтому много знавший. Переметнувшись на другую сторону классовой баррикады, он неплохо обеспечил себя тем, что прихватил значительную сумму денег, но нужно было ещё обеспечить политическое доверие новых хозяев. И перебежчик выдал все известные ему наши государственные секреты и кое-что рассказал о них в немедленно изданной книге. Между прочим, упомянул о крупном промахе наших полпредовских работников.

Однажды в это полпредство явился небольшого роста человек с красненьким носиком. В руках он держал большой и, видимо, тяжёлый жёлтый портфель. Незнакомец заговорил по-французски:

— Я хотел бы видеть военного атташе или секретаря!

К нему вышел ответственный товарищ.

— В этом портфеле все коды и шифры Италии. У вас, конечно, имеются копии шифрованных телеграмм местного итальянского посольства. Возьмите портфель и проверьте подлинность моего товара. Когда убедитесь — выплатите стоимость — 200 000 французских франков. При очередной перемене кодов и шифров вы получите их снова и заплатите ту же сумму. Вы обеспечены на многие годы!