Гомбожаб Цыбиков - Буддист-паломник у святынь Тибета

Число монахов в них доходит до 15–16 тысяч человек, из коих 8–8,5 тысячи в Брайбуне, 5 тысяч в Сэре и 2–2,5 тысячи в Галдане. Верховным настоятелем монастырей считается далай-лама; лишь в Галданском монастыре существет должность наместника Цзонхавы под именем Галданского «золотопрестольного» (Галдан-сэрти-ба) – должность, учрежденная тотчас после смерти знаменитого основателя советом его ближайших учеников и сподвижников. Она замещалась в старину лицом, выбранным галданскими монахами, но с течением времени, вследствие неурядиц, возникших из-за выборов, был установлен нынешний порядок замещения, а именно: ее занимают по очереди (по 6 лет) монахи из двух лхасских дацанов Чжуд по порядку выслуги ими высших должностей своего дацана. В настоящее время служит уже 85-й наместник Цзонхавы, или 86-й настоятель Галдана, считая первым самого реформатора.

Каждый из этих монастырей имеет свой устав, свои земельные угодья, и они потому не зависят друг от друга, но преобладающее влияние имеет Брайбунский монастырь по своему богатству и многолюдству, которые, без сомнения, составились как взаимная причина и последствие. Значительную основу такому возвышению, конечно, положило то обстоятельство, что из среды брайбунских монахов возвысились далай-ламы, которым суждено было вскоре стать во главе духовного и светского правления Центрального Тибета. Ламаистские монастыри, как известно, служат ныне не столько убежищем отрекшихся от мира аскетов, сколько школами для духовенства, начиная от обучения азбуке до высших пределов богословских знаний.

Правда, общинная школа начинает сразу с изучения богословия, первоначальные же знания дети, равно как и взрослые, получают под руководством частных учителей по выбору учащегося. Но всякий, будь то мальчик 5–6 лет или вполне зрелый и даже старый человек, по пострижении считается членом общины и получает содержание, подчиняясь общемонастырскому уставу. Главным предметом является богословская философия, заключающаяся в пяти отделах догматики [110], составленных индийскими пандитами и переведенных на тибетский язык. В этих отделах уже после цзонхавинской реформы были сделаны различными учеными толкования, которые, как говорят ламы, не различаются между собою по существу, так как все толкователи держались общей идеи учения знаменитого реформатора. В вышеупомянутых монастырях богословие изучается в толкованиях шести ученых в семи редакциях, каждая из коих изучается на специальном факультете ( дацане ): три – в Брайбуне и по две – в Сэре и Галдане.

Помимо богословских дацанов, или факультетов, в двух первых монастырях существуют по одному дацану Агпа, на обязанности коих лежит совершение мистических обрядов и чтение за благополучие монастыря. Духовенство распределено весьма неравномерно по отдельным факультетам монастырей: например, в Брайбуне на одном факультете 5 тысяч человек, а на другом только 600.

Справедливость требует сказать, что монастырские общины заботятся не столько об образовании своих членов, сколько о хлебе насущном. Поэтому всякие почести и ученые степени даются только тем, кто сделает общине пожертвование натурой или деньгами; все значительные должности также обложены обязательной раздачей пожертвований членам общины. Самый главный приток пожертвований исходит от перерожденцев, т. е. воплощенцев души какого-нибудь предшественника. Чьим бы воплощением он ни был, он в общине признается таковым лишь по совершении известной раздачи денег и кушаний, и сколько бы образован ни был монах, он не получит ученой степени, пока не сделает пожертвований. Следовательно, добродетель и ученость там измеряются количеством пожертвований на монастырские общины.

Затем, каждый из этих монастырей известен чем-либо особенным. Так, Брайбун знаменит своими прорицателями, Сэра – ритодами – кельями аскетов, а Галдан – разными чудесными предметами.

Культ прорицателей, или оракулов, основан, в свою очередь, на культе так называемых чойчжонов , или хранителей учения. Судя по историческим преданиям, можно заключить, что буддизм, введенный в Тибет в VII в., не мог здесь прочно развиться потому, что ему трудно было преодолеть народное тяготение к своим прежним божествам, с которыми народ так свыкся и которые были тем дороги, что созданы им самим. Затем, без сомнения, защитниками прежнего культа являлись жрецы его – шаманы [111]. Но буддизм, покровительствуемый царями Тибета, в трудной борьбе с народным суеверием сделал ему уступки.

Этот компромисс между буддизмом и шаманством был сделан, как говорят, проповедником IX в. Падма-Самбавой. Он заставил прежних местных духов поклясться, что отныне они будут защищать лишь буддийское учение, за это им были обещаны почести, воздаваемые в виде жертв из вина, ячменных зерен и т п. Наивысшие из духов называются идамами , духов же более низких рангов называют чойчжонами , или чойсрунами . Чойчжоны вещают устами прорицателей, на которых нисходят. Нисхождению подлежат чойчжоны лишь низших степеней. Как хранителей и защитников веры народ представляет их себе в виде страшных чудовищ с воинскими доспехами. Поэтому и прорицатель перед нисхождением на него чойчжона надевает шлем, берет в руку пику, саблю или лук со стрелами и т. п. Смысл же нисхождения заключается в том, что дух-хранитель ради пользы живых существ воплощается в избранного прорицателя.

Таких духов-хранителей очень много, соответственно чему много и прорицателей. Старшим между ними является утверждаемый китайским правительством прорицатель Найчун-чойчжон, золотокровельный храм которого со штатом духовенства находится на юго-востоке от монастыря Брайбун, в тенистом саду. К нему обращаются за предсказаниями не только простые смертные, но и все высшее духовенство до далай-ламы включительно. Взаимное отношение их таково: лама есть «содержатель (вместилище) учения», а чойчжон – его «хранитель», давший клятву в неусыпной защите религии, за что будет чествоваться всеми. Поэтому лама чествует, делает жертвоприношения чойчжону, а чойчжон предотвращает все случаи, угрожающие религии и ее представителю – ламе. Они являются контролерами друг друга и в тоже время единодушными союзниками.

В этой роли защитника религии чойчжоны или, вернее, их прорицатели играют громадную роль в жизни как отдельных частных лиц, так и монастырских общин до верховного управления Тибетом включительно. Влияние прорицателей до того велико, что с ними приходится считаться даже далай-ламе и высшим хутухтам; они стараются расположить их к себе. Роль чойчжонов нам хотелось бы отождествить с деятельностью прессы, начиная от серьезного обсуждения важнейших общественных вопросов до мелкой, иногда пристрастной рекламы включительно.