Александр Гумбольдт - Второе открытие Америки

К северу от порогов в ущелье Барагуан, по-видимому, также имеются пещеры со скелетами, подобные тем, что я описал выше. Я узнал об этом обстоятельстве только после возвращения, и кормчие-индейцы ничего не говорили нам о нем, когда мы пристали к берегу в ущелье.

Здешние могилы, несомненно, дали повод для возникновения мифа отомаков, согласно которому изолированные гранитные скалы Барагуана с очень странными очертаниями они считают как бы праотцами, старинными вождями племени. Обыкновение тщательно очищать мясо от костей, существовавшее в глубокой древности у масагетов, сохранилось у некоторых диких племен Ориноко.

Утверждают даже, и это вполне вероятно, что гуараоно [гуарауно?] опускают в воду завернутые в сети трупы. Мелкие рыбки карибе из рода Serra-Salmes, которых мы повсюду видели в несметном количестве, пожирают за несколько дней мышечную ткань и препарируют скелет. Само собой понятно, что к такому средству можно прибегать лишь там, где крокодилы встречаются редко.

У некоторых племен, например у таманаков, существует обычай опустошать поля покойника и вырубать посаженные им деревья. Они говорят, что «им грустно смотреть на предметы, принадлежавшие их родственникам». Они предпочитают уничтожать, а не сохранять все, что вызывает воспоминания.

Такие результаты чувствительности индейцев очень вредны для земледелия, и монахи настойчиво борются с суеверными обычаями, которых обращенные в христианство индейцы продолжают придерживаться в миссиях.

Гробницы индейцев Ориноко не были до сих пор достаточно хорошо изучены, так как в противоположность гробницам Перу в них нет никаких ценных предметов и так как в настоящее время в здешних местах не придают больше веры вымыслам, некогда распространявшимся, о богатстве древних жителей Дорадо.

Жажда золота повсюду предшествует стремлению к знанию и склонности к исследованию древности. В гористой части Южной Америки, от Мериды и Санта-Марты до плоскогорий Кито и Верхнего Перу, были предприняты рудокопные работы для обнаружения могил или, как выражаются креолы, пользуясь искаженным словом языка инков, для поисков guacas [289].

На Перуанском побережье близ Мансиче я побывал в толедской guaca, из которой извлекли слитки золота, стоившие в XVI веке 5 миллионов турских ливров [290]. В пещерах, с незапамятных времен служивших гробницами для индейцев Гвианы, не нашли никаких следов драгоценных металлов. Это обстоятельство доказывает, что даже в ту эпоху, когда карибы и другие бродячие племена совершали набеги на юго-запад, лишь очень немного золота попадало на восточные равнины с гор Перу.

Везде, где в гранитных скалах нет больших пещер, образующихся вследствие их выветривания или вследствие нагромождения глыб, индейцы предают труп земле. Гамак (chinchorro), что-то вроде сети, в которой покойник спал при жизни, служит ему гробом. Тело туго обертывают сетью, выкапывают яму в самой хижине и опускают в нее мертвеца.

По сообщению миссионера Джили и по тому, что я слышал из уст отца Сеа, это наиболее распространенный способ. Я не думаю, чтобы в Гвиане, даже на равнинах Касикьяре и Эссекибо, можно было обнаружить tumulus. Могильники попадаются в саваннах Баринаса, а также в Канаде к западу от Аллеганских гор.

Представляется весьма примечательным, что у индейцев с Ориноко, несмотря на изобилие леса в этой местности, так же, как у древних скифов, не существует обычая сжигать трупы. Они устраивают погребальные костры лишь после сражения, когда мертвецов очень много. Так, в 1748 году индейцы парека сожгли тела не только своих врагов таманаков, но и соплеменников, погибших на поле битвы.

Индейцы Южной Америки, подобно всем племенам, живущим в естественном состоянии, очень привязаны к местам, где покоятся останки их предков. Это чувство, так трогательно описанное великим писателем в одном эпизоде из «Аталы», во всей первобытной непосредственности сохранилось у китайцев, у которых на всем лежит печать искусства или, пожалуй, самой древней в мире цивилизации; меняя местожительство, они всегда уносят с собой останки своих предков.

На берегах больших рек вы видите стоящие гробы; вместе с принадлежащей семье мебелью их должны отвезти в лодке в далекую провинцию. Обычая забирать с собой кости умерших, некогда еще более распространенного среди дикарей Северной Америки, гвианские племена не придерживаются. Впрочем, они и не кочевники, как те племена, что существуют исключительно охотой.

В миссии Атурес мы пробыли лишь столько времени, сколько было необходимо для того, чтобы провести лодку через большой порог. Дно нашего суденышка стало очень тонким, и приходилось соблюдать особую осторожность из опасения, как бы оно не расщепилось.

Мы попрощались с миссионером Бернардо Сеа, который остался в Атурес; два месяца он был нашим спутником и делил с нами все мучения. Бедный монах постоянно страдал приступами трехдневной лихорадки, но они стали для него привычным злом, и он обращал на них очень мало внимания.

Во время нашего второго посещения Атурес там свирепствовали другие лихорадки, более злокачественного характера. Большинство индейцев не вылезало из своих гамаков; и чтобы раздобыть немного хлеба из маниоковой муки (самая необходимая здешняя пища), пришлось послать за ним к индейцам независимого племени, жившего по соседству с пираоа. Эти злокачественные лихорадки, по моему мнению, не всегда заразительные, пока что нас щадили.

Мы рискнули пройти в пироге последнюю часть Raudal Атурес. Несколько раз мы высаживались на скалы, которые, подобно узким плотинам, соединяют между собой острова. Вода то мчится через эти плотины, то с глухим шумом низвергается внутрь. Значительный участок русла Ориноко был совсем сухой, так как река проложила себе путь по подземным каналам.

В этих пустынных местах гнездится каменный петушок с золотистым оперением (Pipra rupicola) – одна из красивейших тропических птиц. Мы остановились на Raudalito Канукари, образованном нагромождением огромных глыб гранита. Глыбы, большая часть которых представляет собой сфероиды диаметром в 5–6 футов, навалены так, что образуют обширные пещеры.

Мы проникли в одну из них, чтобы собрать нитчатки, устилающие трещины и сырые каменные стены. Здесь нашему взору предстало самое необыкновенное зрелище из всех, виденных нами на берегах Ориноко. Река катила свои воды над нашими головами, напоминая океан, разбивающийся о рифы; но у входа в пещеру, стоя под широким мчащимся потоком, образующим свод над скалистой плотиной, мы оставались сухими.

В других, более глубоких, но не столь обширных, пещерах в горной породе были отверстия, образовавшиеся в результате длительного просачивания воды. Мы видели, как водяные столбы шириной в 8–9 дюймов низвергались со свода и уходили в трещины, которые, по всей вероятности, соединяются между собой на большом расстоянии.