Мейлах Бакальчук-Фелин - Воспоминания еврея-партизана

Однажды еврейские партизаны встретили и расстреляли крестьян из Николаева, вырезавших целиком еврейскую семью. Этот акт мщения совершили партизаны под командованием Лейвика Фишмана и Мойше Туркенича. Убийцы серниковских евреев — Иван Поливник и братья Андрей и Даниил Драктюк были расстреляны серниковскими партизанами-евреями. Партизан-еврей Сема Фиалков, проезжая верхом через Александровские хутора, встретил крестьянина, убившего мать Семы в момент бегства ее из гетто. Фиалков подъехал к убийце и застрелил его. Комиссар отряда хотел расстрелять Сему, но мы все воспротивились. Как раз в этот момент прибыл к нам начальник штаба Соединения Кудояр. Я доложил ему об этом случае, и он приказал комиссару не трогать Фиалкова. Позже Сема погиб в бою с немцами.

Открытым антисемитским выпадом был приказ командира, комиссара и начальника штаба отчислить из отряда еврейских девушек, кухарок. Они мотивировали это тем, что присутствие в отряде девушек ослабляет боеспособность партизан. Мисюра отправил из отряда свою жену и ребенка и этим хотел подчеркнуть, что он не антисемитски настроен. Но его жена была русская и, в отличие от евреек, могла где-то пристроиться. Хотя руководство штаба обещало обеспечить отчисленных еврейских девушек питанием и дать им возможность жить в землянке неподалеку от партизанских землянок, партизаны-евреи протестовали против этого распоряжения и воспринимали его как оскорбление. Все эти девушки находились в отряде с первого дня его возникновения. В знак протеста восемь наиболее активных и боевых партизан-евреев ушли из отряда. Это были Алик Абугов, Борух и Ошер Маньковские, Шмуэль Пурим, Мойше Бромберг, Лазарь Бромберг, Аврум-Меир Туркенич, Мойше Кавзало. Мисюра понял свою ошибку и послал доктора Эрлиха на переговоры к ушедшим партизанам, чтобы убедить их вернуться в отряд. Но Алик Абугов потребовал, чтобы начальник штаба Ермоленко и комиссар отряда Плужников ушли в отставку.

Этот случай значительно ослабил положение партизан-евреев в отряде. Некоторые считали, что и остальные партизаны-евреи в знак солидарности должны уйти из отряда. Но этого не произошло, поскольку мы хорошо понимали, что с уходом евреев из отряда ухудшится положение еврейского семейного лагеря. В то время уже трудно было рассчитывать на существование самостоятельного еврейского отряда. Во-первых, установка штаба в Москве была такова, что партизанское движение должно формироваться только по географическому принципу и быть интернациональным по составу. Так как евреи ни на какой оккупированной немцами территории не составляли большинство и не имели своей автономии, то не могло быть и речи о создании национальных еврейских партизанских отрядов. Во-вторых, не выделяли еврейские партизанские отряды из-за немецко-фашистской пропаганды, утверждавшей, что советское партизанское движение — дело рук евреев и что партизанским движением руководят «еврейские бандиты». Поэтому не хотели иметь еврейские отряды, а в те, которые существовали, старались включить побольше партизан-неевреев. Был еще и такой мотив против создания еврейских отрядов: крестьяне не захотят давать продукты для еврейских отрядов, и на этой почве могли бы возникнуть конфликты с местным населением.

Как нам известно, многие еврейские партизанские отряды были превращены в смешанные, а еврейское командование сменили нееврейским. Еврейский отряд имени Кагановича на Полесье потерял свой национальный вид, так как туда были влиты нееврейские партизаны. Отряд имени Жукова под командованием Гичика, действовавший в Популинском районе, был расформирован, и партизаны-евреи были направлены в другие отряды. Такая же судьба постигла в Рудницких лесах созданные из евреев, бежавших из Виленского гетто, отряды «Месть», «Мститель» и «За победу» [53] См. книгу Ружки Корчак «Пламя под пеплом» (с. 263 и далее). .

Кроме восьми партизан, никто не ушел из нашего отряда, хотя каждый из нас положительно оценил поступок ушедших товарищей, достойно защитивших честь еврейских девушек.

О еврейских женщинах в партизанских лесах следует написать отдельную книгу. Вообще, еврейских женщин принимали в партизанские отряды с большим трудом. Партизанские штабы были такого мнения, что женщины не приспособлены для партизанской борьбы и что они своим присутствием в отрядах только ослабляют боеспособность партизан. Все же большинство еврейских женщин, бежавших из гетто и лагерей смерти, было включено в партизанские отряды. У каждой еврейки было горячее стремление бороться против врага с оружием в руках. Медсестра Матильда не раз говорила мне, что она предпочла бы сражаться с винтовкой в руках, чем находиться в амбулатории. Она научилась стрелять.

Положение женщин было особенно трудным. Зачастую командиры и комиссары, принимая в отряд женщин, преследовали при этом свои низменные цели, и у многих женщин не было иного выхода, ведь находясь в семейном лагере они были осуждены на голод, ходили оборванные и были беззащитны. Об этом писали партизанские командиры Батя (Линьков), Ковпак, Федоров-Черниговский и многие другие.

Линьков описывает следующий случай, показывающий сильное стремление еврейской женщины бороться против фашизма [54] Текст проводится по книге Г. М. Линькова «Война в тылу врага» (М., 1951. с. 128–129). .

«В хуторе Нешково мы разместились для продолжительного отдыха. Молва о нас шла впереди отряда, и к нам со всех сторон прибывали люди с просьбой зачислить в отряд.

Разведчики сообщили мне, что под самым хутором в лесу расположились бежавшие от немецкой расправы евреи и кое-кто из местных жителей. Прослышав о появлении сильного партизанского отряда, они, видимо, решили держаться к нам поближе. Было ясно, что о нас в ближайшее время станет известно в гестапо и они не замедлят выслать карательную экспедицию. Меня это беспокоило. Большинство бойцов в отряде были необстрелянные люди, недостаточно дисциплинированные. Оружие имелось, но плохо обстояло с боеприпасами. Пулеметы, а их у нас уже было пятнадцать ручных и один станковый, часто отказывали из-за негодных патронов.

Мы начали усиленную подготовку к боевым действиям. Я решил прежде всего тщательно обследовать окрестности и с этой целью выехал с разведкой из Нешкова. Углубившись в лес, мы сразу же наткнулись на большой еврейский лагерь. Люди ютились в наспех оборудованных шалашах и землянках, оборванные, голодные и холодные: были здесь и беременные женщины, были старухи, старики и детишки. Все высыпали ко мне навстречу. Они не знали, что я не смогу их спасти, и ждали от меня какого-то чуда. Хоть и тяжело было, но я сказал людям правду: у меня лишь небольшой подвижной отряд, и семьям следовать за нами нельзя. Обещал прислать голодающему лагерю хлеба и мяса и посоветовал всем уходить на зиму дальше в глубь леса. Со мною могли пойти только люди, способные носить оружие и готовые отдать жизнь на борьбу с врагом. Несколько мужчин тогда присоединились к нашему отряду.