Лаша Отхмезури - Жуков. Портрет на фоне эпохи

При этом взятие Ельни было лишь частью намного более крупной операции, о которой Жуков не говорит ни слова, но о которой нам известно из директивы Ставки от 25 августа [431] ЦАМО. Ф. 148a. Оп. 3763. Д. 107. Л. 23, 24. Цит. по: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. . В ней ставилась задача: продвинуться за Ельню на 50–70 км на запад. Действовавшая на правом фланге 24-я армия должна была участвовать в окружении германских войск в Смоленске, соединившись с частями Западного фронта Тимошенко. Слева 43-я армия должна была одновременно с ней занять Рославль совместно с Брянским фронтом Еременко. Странный план, требовавший от двух слабых армий Резервного фронта действовать на расходящихся на 90 градусов направлениях, чтобы достичь двух очень разных по значению целей. Наступление на Смоленск не должно на тот момент являться приоритетной задачей, поскольку 25 августа Гудериан из Рославля устремился к Десне, намереваясь ударить в тыл защитникам Киева. В данной ситуации Ставке следовало бросить на Рославль все силы Резервного фронта вместе с силами Брянского фронта, сформированного 16 августа для противодействия Гудериану. Но Сталин не сразу заметил эту необходимость, а Жуков ограничился взятием Ельни – первой фазой порученной ему операции.

Глаза Сталина открылись слишком поздно и лишь наполовину, если судить по записи их разговора с Жуковым по прямому проводу 4 сентября в 4 часа утра:

«У аппарата Сталин, Шапошников. Здравствуйте. Вы, оказывается, проектируете по ликвидации Ельни направить силы в сторону Смоленска, оставив Рославль в нынешнем неприятном положении. Я думаю, что эту операцию, которую Вы думаете проделать в районе Смоленска, следует осуществить лишь после ликвидации Рославля. А еще лучше было бы подождать пока со Смоленском, ликвидировать вместе с Еременко Рославль и потом сесть на хвост Гудериану… Главное – разбить Гудериана, а Смоленск от нас не уйдет. Все.

Жуков. Здравия желаю, товарищ Сталин. Товарищ Сталин, об операции в направлении на Смоленск я не замышляю и считаю, этим делом должен заниматься Тимошенко. Удар. я хотел бы нанести сейчас в интересах быстрейшего разгрома ельнинской группы противника, с ликвидацией которой я получу дополнительно 7–8 дивизий для выхода в район Починок, и, заслонившись в районе Починок со стороны Смоленска, я мощной группой мог бы нанести удар в направлении Рославля и западнее, то есть в тыл Гудериану. […] Вот почему я просил Вашего согласия на такой маневр. Если прикажете бить на рославльском направлении, это дело я могу организовать. Но больше было бы пользы, если бы я вначале ликвидировал Ельню. […] Я думаю, в завтрашний день будет закончено полностью тактическое окружение. Все» [432] Там же. Ф. 96a. Оп. 2011. Д. 5. Л. 68–70. Цит. по: Там же. С. 162. .

Сталин согласился, что доказывает, что он в тот момент еще считал, что Гудериана можно остановить севернее Киева. Он в этом ошибался, а Жуков ошибся в том, что взял Ельню прежде Рославля, что было единственной возможностью вызвать беспокойство Гудериана. Ельня, как мы уже сказали, пала 6 сентября, а 10-го или 11-го Жукова отозвали в Москву, а затем отправили в Ленинград. Мы никогда не узнаем, смог бы он дойти до Рославля или, по крайней мере, заставить Гудериана остановить свой бросок к Киеву.

Возвращаясь к Ельнинской операции stricto sensu (в узком смысле (лат.). – Пер.), Жукову не удалось осуществить ни прорыв, ни окружение выступа, запланированные им. Немецкие дивизии вытесняли фронтальными атаками. В этой операции уже можно выявить некоторые типичные для жуковского стиля черты. Мы уже отмечали его негативные черты: угрозы, излишнее упрямство, систематические репрессии, слишком частые атаки, которые подрывали боевой дух войск. В своем дневнике фон Бок записал, что 18 августа «немецкие пропагандисты, вооруженные громкоговорителями, убедили 500 русских солдат дезертировать» [433] Bock F. von. Das Kriegstagebuch. Ed. Gerbet K. Berlin: Herbig, 1995. S. 252. . Жукову с трудом удалось получить согласие Сталина на некоторую передышку перед общим наступлением и на присылку подкреплений. Жуков старался выяснить, какие силы немцев ему противостоят: он сам допрашивал пленных, чтобы узнать фамилии командиров, и постоянно требовал от Ракутина посылать за линию фронта разведгруппы. Во время решающего наступления артиллерия вела сосредоточенный огонь по вражеским целям: Жуков, повсюду возивший с собой начальника артиллерии фронта Говорова, лично следил за этим. Немцы признавали, что это было для них главной заботой, особенно реактивные снаряды установок «Катюша», которые Жуков тогда впервые увидел в действии. Кажется также, что в этой операции – в виде исключения – пехота и артиллерия взаимодействовали совсем неплохо, иначе немцы не вывели бы войска из выступа. Из имевшихся в 24-й армии 103 000 человек Жуков потерял убитыми и пропавшими без вести 10 700 человек, 21 000 ранеными и больными [434] Krivosheev G.F. Soviet Casualties and Combat Losses in the Twentieth Century. Londres: Greenhill Books, Pennsylvania, Stackpole Books, 1997. P. 107. . Немецкие потери в сражении составили 6000, то есть в пять раз меньше. Это соотношение – яркий показатель тактического превосходства германского командования над советским, но следует отметить, что треть безвозвратных советских потерь составляют дезертиры, добровольно сдавшиеся в плен и… расстрелянные НКВД. Через десять недель после начала войны боевой дух Красной армии – в первую очередь среди новобранцев из числа крестьян – оставался крайне низким.

Мы уже много раз упоминали о суровости и непреклонности Жукова к любым нарушениям дисциплины и проявлениям слабости. В 1989 году Дмитрий Волкогонов, автор одной из биографий Сталина, обнаружил письмо писателя Владимира Ставского, доставленное Сталину в конце августа 1941 года. Ставский был генеральным секретарем Союза писателей СССР и специальным корреспондентом «Правды» на фронте.

«Дорогой товарищ Сталин!

…Здесь, в 24-й армии, за последнее время получился перегиб… По данным командования и политотдела армии, расстреляно за дезертирство, за паникерство и другие преступления 480–600 человек. За это же время представлено к наградам 80 человек. Позавчера и сегодня командарм т. Ракутин и начпоарм [начальник политотдела армии] т. Абрамов правильно разобрались в этом перегибе…» [435] ЦАМО. Ф. 96-A. P. 2011. Д. 5. Л. 28–30. Цит. по: Волкогонов Д. Сталин, гл. 8. http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/08.html (18 января 2012).

Сталин написал на полях письма: «т. Мехлис; И. Ст…».

Командующим под Ельней был Жуков, так что упрек Ставского направлен прямо в его адрес. Трудно себе представить, чтобы командующий 24-й армией Ракутин, даже будучи энкавэдэшным генералом, по собственной инициативе осмелился бы на подобную бойню. Читая жуковский приказ от 3 августа Ракутину и его комдивам, невозможно усомниться в ответе: да, это с его санкции во время первого наступления на Ельню было расстреляно количество бойцов, равное по численности целому батальону.