Лаша Отхмезури - Жуков. Портрет на фоне эпохи

По версии Жукова, «предусматривалось разгромить противника в районе Брусилова и выйти на рубеж Любар-Винница – Липовая» [625] Там же. С. 526. . То есть целью операции будто бы являлось достичь рубежа длиной 120 км, словно подвешенного в воздухе, назначение которого было трудно понять. Василевский в своих мемуарах [626] Василевский А. Указ. соч. С. 344–345. более конкретен. Цель Житомирско-Бердичевской операции была гораздо значительнее, чем дает понять Жуков. По замыслу Генштаба, она должна была стать правой клешней (а левой стали бы войска фронта Конева) в масштабном наступлении, в результате которого оба фронта должны были продвинуться вперед на 200 км на юго-запад и юг и встретиться в Христиновке (в 20 км западнее Умани), заключив в огромные клещи VIII армию и часть IV танковой армий, общей численностью 450 000 человек: полтора Сталинграда! По нашему предположению, Жуков не говорит об истинной цели наступления Ватутина, потому что хочет скрыть частичную неудачу Житомирско-Бердичевской и Кировоградской операций, контроль за проведением которых был поручен ему. Тем не менее из этой двойной полунеудачи родится тяжелое поражение немцев под Корсунью в феврале 1944 года. Этот успех даст Сталину основание присвоить звание маршала Ивану Коневу, который казался ему идеальным противовесом Жукову.

Если проанализировать, какие посты занимал Жуков в 1944 году, то можно выделить в его деятельности три этапа. Первый заканчивал украинский цикл, начатый в августе 1943 года форсированием Днепра. Жуков координировал наступление 1-го и 2-го Украинских фронтов, темп которого все нарастал; они гнали немцев от Днепра к румынской границе, на которую вышли в мае. Второй, пришедшийся на лето, связан с самой сокрушительной для противника советской победой: операцией «Багратион» в Белоруссии. За три недели Жуков реализовал то, о чем мечтал, чего добивался целых три года: почти полностью уничтожил своего давнего противника – группу армий «Центр». Наконец, с 1 ноября он перестал быть представителем Ставки и, по просьбе Сталина, принял командование 1-м Белорусским фронтом. Он получил самую почетную миссию: взять Варшаву, а потом Берлин.

Вернемся к битве на правом берегу Днепра. 24 декабря 1943 года 1-й Украинский фронт Ватутина начал Житомирско-Бердичевскую операцию. 5 января 2-й Украинский фронт Конева, в свою очередь, начал Кировоградскую операцию. Жуков координировал их усилия, надеясь, как мы показали, осуществить окружение значительных сил Манштейна, в том числе IV танковой армии. Ватутин имел численное превосходство во всем, но противник оставался еще сильным: 200 000 человек, 625 самолетов и, главное, 9 танковых или моторизованных дивизий. Для Ватутина операция началась успешно. За одну неделю десять его армий – в том числе три танковые – продвинулись на запад примерно на 100 км. Немцы начали отступать, чтобы погасить наступательный порыв противника и избежать тактических окружений. К счастью для них, ветер сменился на южный, и температура стала аномально высокой для этого времени года. Снег и лед сменились грязью, что нарушило снабжение советских войск. Тем не менее Житомир был освобожден 1 января 1944 года, Бердичев – 5-го. В этот день Конев, в свою очередь, начал наступление на Кировоград. Ставка, Жуков, Генштаб, Ватутин – все полагали, что теперь окружение IV армии точно состоится. Генерал фон Ворман, назначенный 31 декабря командиром XLVII танкового корпуса, так оценил эту перспективу: «Намерение противника читалось по карте. […] При соединении двух советских фронтов между Уманью и Первомайском [100 км от Кировограда по прямой] война на востоке была бы закончена. Это повлекло бы целый каскад катастроф, уничтожение VIII армии, окружение VI армии, XVII армия была бы полностью отрезана в Крыму, IV и I танковые армии попали бы в кольцо» [627] Vormann N. von. Tscherkassy. Heidelberg: Scharnhorst Buchkameradschaft, 1954. P. 26. .

Но оба щупальца советских клещей не достигли намеченных рубежей. Некоторые танковые корпуса Ватутина осуществили действительно глубокие прорывы, но, рассредоточенные, ослабленные, испытывая трудности со снабжением, они один за другим попадали под мощные удары немецких танковых дивизий, укрывшихся в засаде. Манштейну удалось остановить продвижение Ватутина, а на некоторых участках даже заставить его отступить. Но его главная цель – возвращение Киева – не была достигнута. 8 января Конев овладел Кировоградом, однако ожидавшийся прорыв выродился в серию мелких боев в жуткой грязи. По этому поводу Сталин сделал один из самых язвительных своих комментариев, которыми он подстегивал своих командующих фронтами: «Атакуйте решительнее… Ставка выражает критику. Войска фронта были плохо организованы, а их командующему не хватило необходимого упорства» [628] Там же. . Кого же критиковала Ставка? Не Василевского, занятого дальше к югу. Тогда кого другого, как не Жукова? Хотя очень возможно, что в виду имелся и Конев.

Жуков попытался использовать эту ситуацию, которая связала значительные силы противника. В результате продвижения двух Украинских фронтов вокруг города Корсунь образовался выступ шириной в 125 км, упирающийся в Днепр и обороняемый двумя немецкими корпусами, оказавшимися в очень опасном положении.

Поскольку окружить IV танковую и VIII армии не получилось, Жуков решил попытаться оторвать от них хотя бы кусок и показать Сталину, что Красная армия умеет проводить операции на окружение. 9 января он представил в Генеральный штаб план по отсечению Корсунского выступа у его основания двойной атакой сил обоих Украинских фронтов, двигающихся навстречу один другому. По утверждению Василевского, в разработке плана также принимал участие Ватутин, с которым у Жукова сложились прекрасные отношения. Зато он ничего не говорит о Коневе, что не может не означать полного игнорирования Жуковым командующего 2-м Украинским фронтом, который в своих воспоминаниях, впрочем, и не претендует на авторство идеи. 12-го Сталин одобрил план операции, вошедшей в историю под названием Корсунь-Шевченковской для советской стороны и Черкасского котла для немецкой. Мы уделим этому сражению чуть больше внимания, чем оно заслуживает со стратегической точки зрения, поскольку оно прекрасно иллюстрирует манеру Сталина ссорить между собой своих военачальников.

25 января 1944 года Конев атаковал Корсунский выступ, на следующий день то же самое сделал Ватутин. 26-го, не без труда, двойной прорыв был осуществлен двумя танковыми армиями, введенными в небольшую брешь в обороне противника и 27-го соединившимися в Звенигородке, завершив окружение немецкой группировки. Два корпуса германской армии – 60 000 человек – под командованием генерала Штеммермана оказались в западне. Манштейн, не желавший пережить новый маленький Сталинград, среагировал с обычной для него быстротой. Был организован воздушный мост, с целью освобождения окруженных были сосредоточены крупные танковые силы для осуществления контрокружения советских войск. С 4 по 15 февраля германские танковые корпуса вели атаки, чтобы окружить советские части, окружившие корпуса Штеммермана, затем, видя, что данная задача неосуществима, – чтобы вывести из котла оказавшихся в нем 60 000 солдат и офицеров. Ценой неимоверных усилий, по жидкой грязи, делающей крайне сложным движение, танкисты Манштейна сумели приблизиться к окруженным на 15 км. Продвинуться дальше им не дали. С 7 января Жуков все время находился рядом с Ватутиным, по просьбе Сталина, считавшего, что основную роль должен играть 1-й Украинский фронт. Вследствие этого почти всю Корсунь-Шевченковскую операцию Коневу пришлось действовать практически в одиночку, оставаясь в прямом подчинении у Сталина.