Лаша Отхмезури - Жуков. Портрет на фоне эпохи

Должно быть, эта передача казалась каким-то сюрреализмом командирам и бойцам 4-й армии Западного фронта, разгребавшим развалины своего командного пункта, разбомбленного за два часа до того. Рабочие команды занимались заменой телефонного кабеля, перерезанного ночью неизвестными, теми же самыми, кто ночью и в 3 часа утра лишил город водоснабжения и электричества. Генерал Коробков, командующий 4-й армией, безуспешно пытался установить связь с Брест-Литовском, который, как ему известно, в 03:30 подвергся массированной атаке. Безуспешно.

Накануне Коробков был в театре на оперетте «Цыганский барон». Ему было тревожно. Его армия, расположенная в основании Белостокского выступа, больше других подвергалась опасности в случае нападения, а в воздухе с полудня чувствовалось какое-то напряжение. Даже раньше. В конце мая Коробков с изумлением увидел немецких офицеров, прохаживавшихся возле его КП. Комиссар объяснил все фразой, пресекшей все вопросы: «Приказ Москвы». Сталин позволил немцам провести осмотр и поиски захоронений своих солдат, погибших в этих краях в 1915 году. Жуков и Тимошенко энергично протестовали, указывая на шпионский характер этой миссии. Сталин не отреагировал, разрешение на поиск захоронений осталось в силе. Около 18 часов 21 июня Коробков, охваченный тревогой, запросил у командования фронтом разрешения вывести части своей армии на боевые позиции. Ему в этом отказали. Его начальник, генерал Дмитрий Павлов, командующий Западным Особым военным округом, казался гораздо менее обеспокоенным. Его любимыми словами были: «В Москве лучше нас с тобой знают военно-политическую обстановку и наши отношения с Германией» [357] Болдин И.В. Сорок пять дней в тылу врага // ВИЖ. 1961. № 4. .

К 19 часам Павлов приехал в минский Дома офицеров на комедию «Свадьба в Малиновке». В антракте начальник разведотдела доложил ему о необычной активности по ту сторону границы, откуда доносились шум моторов и артиллерийских выстрелов. «Невозможно», – ответил Павлов, возвращаясь в зрительный зал. После спектакля он заехал на свой КП поговорить с офицерами штаба. В половине первого ему принесли полученную по телеграфу директиву № 1. Через тридцать минут ему позвонил Тимошенко, очевидно желая убедиться, что сообщение понято правильно.

« – Ну, как у вас, спокойно?

– Очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге.

– Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации – позвоните».

Павлов переслал текст директивы в штабы подчиненных ему армий в 02:35. В Кобрине генерал Коробков получит ее только в 03:30. В 6 часов 4-я армия уже погибала под немецкими снарядами и бомбами, а Коробков задавал себе вопрос: почему московское радио передает утреннюю гимнастику, а не экстренное сообщение о начале войны с рейхом?

Германское вторжение (22 июня – 20 августа 1941 г.)

21 июня Жуков прибыл на улицу Фрунзе, в здание Наркомата обороны, вместе с Тимошенко, около 22:40. Весь день, не прекращаясь, шел дождь, но ночь выдалась жаркой. Из больших кабинетов доносились крики: «Всем быть на своих постах, немедленно вызовите отсутствующих». Жуков прошел в комнату связи и по ВЧ связался с командующими тремя угрожаемыми пограничными западными округами: Кузнецовым на севере, Павловым в центре и Кирпоносом на юге, а также с их начальниками штабов, чтобы убедиться, что все они находятся на своих постах. Кирпонос доложил, что только что к пограничникам явился еще один немецкий перебежчик – ефрейтор Альфред Лисков, баварец, перебравшийся вплавь через реку. Он сказал, что является коммунистом, и уверял, что германские войска заняли исходные позиции для наступления. Жуков связался со Сталиным, чтобы проинформировать его. «Передана ли директива в округа?» – спросил Сталин. Жуков ответил, что да. Сталин, не добавив ни слова, положил трубку.

В 03:17 Жукову позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский: «Система ВНОС (воздушного оповещения, наблюдения, связи. – Пер.) флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний». Этот звонок должен был бы адресоваться наркому ВМФ Кузнецову, но Октябрьский, человек решительный, знал, что Жуков ближе к Сталину, а в этой ситуации нельзя терять ни секунды. Не запрашивая разрешения вождя, Жуков разрешил открывать огонь по чужим самолетам. В 03:30 начальник штаба Западного Особого военного округа Климовских доложил, что германская авиация бомбит города. Через три минуты Пуркаев, его коллега из Киевского ОВО, сообщил, что Киев подвергся бомбардировке с воздуха. В 03:40 последний округ, Прибалтийский, давал аналогичную информацию. Война началась для немцев… но не для советского руководства, в чем генерал Коробков смог убедиться, слушая московское радио на главной площади Кобрина.

В 03:30, когда на востоке начинают пробиваться первые лучи рассвета, 210 германских дивизий, в том числе более 32 танковых и моторизованных, 3 миллиона солдат и офицеров (в том числе более 300 000 румынских), 3350 танков и 2815 боевых самолетов, около 9000 орудий и 600 000 различных автомобилей начинают осуществление плана «Барбаросса», самой грандиозной сухопутной кампании всех времен [358] Численность советских войск, расположенных вдоль границ на глубину до 300 км, достигала 2,9 миллиона человек. Еще 2 миллиона были рассредоточены по всей стране. В наличии имелось 17 000 танков, из которых 1475 современных моделей (КВ-1 и T-34). Боевых самолетов насчитывалось от 8000 до 000, из них от 80 до 90 % устаревших. . Эти огромные силы разделены на три группы армий: «Север» (командующий фельдмаршал фон Лееб), «Центр» (фельдмаршал фон Бок) и «Юг» (фельдмаршал фон Рундштедт). Первая наступает на Ленинград и стремится к соединению с финской армией, которая должна выступить чуть позже; вторая – на Москву через Минск и Смоленск; третья – на Киев, Харьков и Ростов-на-Дону – ворота Кавказа, который манит Гитлера своей нефтью. Боевой дух германской армии высок, как никогда; уверенность в победе полная и единодушная; 90 % солдат и офицеров имеют опыт боевых действий и полностью доверяют своим командирам; сплоченность армии не знает себе равных. В 1941 году не было более грозной армии, чем эта. План завоевания СССР был прост, хотя, как мы увидим, в самом его замысле таились серьезнейшие ошибки, и основывался он на предположениях, показавших такое незнание противника, равные которому редко встречались в истории. Основной идеей плана был маневр, которым германская армия великолепно владела: осуществить несколько крупных окружений, благодаря глубокому прорыву четырех танковых групп, Panzergruppen [359] Panzergruppe образца 1941 г. включала от 5 до 9 танковых или моторизованных дивизий, сведенных в 2 или 3 танковых корпуса. Полностью моторизованная, она насчитывала от 500 до 1000 танков и от 30 000 до 60 000 человек мотопехоты. , и таким образом разгромить основные силы Красной армии западнее линии Двина – Днепр. Предполагаемая продолжительность операции: от шести до восьми недель. Дальше, по предположению Гитлера и его генералов, будет лишь преследование и оккупация советской территории по линии Архангельск – Астрахань.