Евгений Плющенко - Другое шоу

И мне нужно было время, чтобы пресытиться этими возможностями.

Когда еще был юниором, я с завистью смотрел на старших: они носили золотые цепи, печатки и браслеты. У меня не было на это денег, но я мечтал повесить на себя какую-нибудь дорогую золотую вещицу. И дал себе зарок: к 16-летию купить золотую печатку.

Эта мечта исполнилась в 15 лет. Я выступал на Гран-при в американском городе Детройте и стал вторым. И когда все закончилось, пошел выбирать себе кольцо.

Захожу в ювелирный магазин и вижу очень красивую печатку: большую, с россыпью бриллиантов. Это колечко стоило 1200 долларов.

В тот день в магазине были скидки, печатку уценили до 700 долларов. Это меня и подкупило, получалось, что я еще и сэкономил. Я долго носил это кольцо с бриллиантиками, оно и сейчас хранится у меня дома.

После того случая я начал скупать все понравившееся золото. Ходил увешанный цепочками, кулончиками и браслетами и светился на солнце. Но, к счастью, эта страсть достаточно быстро меня отпустила.

Кольца я всегда покупал с небольшим запасом. Но проходило несколько месяцев, максимум год, и перстни лопались — ровно посередине. Ни с того ни с сего рвались браслеты и цепочки. А украшения я покупал дорогие.

Отчего так случалось? Объяснений этому непонятному явлению не нахожу до сих пор. Может быть, так реагировало золото на мою мощную энергетику, а может, просто золото — не мой металл.

После того как лопнули несколько перстней, я перестал носить золото и тратить на него деньги; увлечение само собой сошло на нет.

Когда женился и надел обручальное кольцо, я все ждал, когда же оно лопнет. И оно действительно лопнуло, правда, в переносном смысле — я развелся.

Но я не считаю страсть к золоту признаком звездной болезни. Если человек покупает украшения, это всего-навсего означает, что у него есть возможность их покупать.

Чуть позже у меня появилась еще одна страсть — машины. Дорогие, спортивные, красивые и очень быстрые.

В 11 лет Мишин взял меня с собой на семинар в Париж. Я показывал элементы, которые за мной должны были повторять другие фигуристы, приехавшие на этот семинар. На меня смотрели тренеры, взрослые спортсмены и дети со всей Европы. Я катался по восемь часов в течение шести дней. Уставал ужасно. И кроме катка и гостиницы, ничего не видел. Только однажды мы с Алексеем Николаевичем прошлись по магазинам на Елисейских Полях и посмотрели на Эйфелеву башню. Никакого «Вау!» от заграницы у меня не было. Я просто много работал и постоянно уставал.

Но именно там, в Париже, я впервые сел за руль.

Я очень устал после тренировки. В раздевалках Дворца спорта — холод, на улице — дождь. А мне нужно было дождаться тренера.

В результате меня посадили в чей-то «Опель Вектра», откинули сиденье, и я заснул.

Пришел хозяин машины, а с ним русский парнишка, который отлично говорил по-французски.

— Хочешь посидеть за рулем?

— Конечно!

Я стал трогать ручку коробки передач. С первой скорости переключился на вторую, потом на третью… Сон как рукой сняло. Правда, я тогда еще ничего не знал о вождении, не знал даже, что, когда переключаешь сцепление, нужно выжимать педаль. Но вреда никакого от моих упражнений для машины не было, ведь у нее даже зажигание не было включено. Француз заметил, что мне интересно, и стал все показывать и объяснять. Тогда-то я и понял, как водить машину. Это было круто.

«Опель Вектра» стал самым ярким впечатлением от моей первой поездки за границу.

В 14 лет я купил машину отцу, а через два года — себе. Это был «Фольксваген Гольф», почему-то темно-зеленого цвета, хотя моими любимыми цветами всегда были черный и серебристый.

Отец уже жил с нами в Петербурге и учил меня вождению. На тренировки во Дворец спорта я ездил за рулем, а папа сидел рядом и руководил процессом, подсказывал, когда надо было перестраиваться из ряда в ряд и правильно держать дистанцию.

Следующую машину — «Ленд Крузер» — я купил для нашей семьи. Она большая, словно приспособленная для путешествий, родители даже ездили на ней в Волгоград.

Когда началось мое увлечение машинами, я имел обыкновение приходить в магазин и не задумываясь покупать понравившийся автомобиль.

Я купил себе классную спортивную машину, очень быструю и удобную. Потом появился «Мерседес». Несколько машин мне подарили друзья.

Увлечение автомобилями еще не оставило меня, но сейчас я уже несколько умерил аппетиты. А какое-то время назад у меня был целый автопарк, машин шесть или семь. Часть из них стояла на стоянке, часть — в гаражах.

Мне нравилось, проснувшись утром, решать, на какой машине ехать. Выбор зависел от настроения и запланированных на день дел.

В семье не разделяли моих увлечений, и мама иногда спрашивала:

— Женя, зачем тебе целый автомобильный парк?

— Мне надо!

— Женя, так нельзя!

— Мама, я уже взрослый и самостоятельный и знаю, что делаю!

Мы спорили, я обижался на нее и уезжал. Но всегда минут через пятнадцать перезванивал:

— Мам, ну ты прости. Я дурак и был не прав!

Я понимал, что мама все правильно говорит, но в тот момент ничего не мог с собой поделать. Мне надо было до всего дойти своим умом, в том числе и до того, что столько машин мне действительно ни к чему.

Шиковал я недолго. Пришло понимание, что автомобили, даже самые классные и дорогие, — это всего лишь железки, которые гниют и падают в цене.

На сегодняшний день у меня всего две машины. Думаю купить еще третью, и будет самое то.

Потом меня охватила новая страсть: я увлекся часами. Мне их дарили, я и сам покупал. У меня были часы самых известных марок мира, и однажды дома их скопилось столько, что можно было открывать магазин.

Потом и это увлечение прошло. Хотя часы люблю до сих пор и не могу пройти мимо магазинов, где их продают, особенно в аэропортах, в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Обязательно заглядываю — хотя бы посмотреть. В последнее время я стараюсь часы не покупать, сдерживаю себя. У меня есть свои трудности, проблемы. Есть семья: мои родители, сестра с племянницей, сын, есть мое будущее. И если появляются деньги, надо их вкладывать во что-то стоящее.

В 18 лет меня накрыло: я влюбился.

Мы с друзьями ехали на моей «десятке» — была у меня такая машина с секретом: с виду простенькая, а мотор — зверь, любой спортивный автомобиль на дорогах делала.

Проезжая по Невскому проспекту, мы заметили красивых девчонок. Остановились и познакомились.

Подбросили их до Московского вокзала.

Мы ехали всего минут пятнадцать, но именно в этот момент что-то произошло. Все, кто находился в моей «десятке», словно перестали для меня существовать. Осталась только Ульяна.

Никаких признаний я, естественно, не делал. Просто, расставаясь, мы обменялись телефонами.