Владимир Голяховский - Это Америка

— А это про что? А это что такое? — Лиля переводила, а он просил еще и еще. Как вам все это интересно, Гавриил Абрамович!

— Я любознательный, а про евреев мне вообще все интересно.

Пора было выезжать, а заказанный лимузин все не приезжал. Илизаров занервничал:

— Так мы опоздаем. Ей — богу, опоздаем!

Лиля позвонила, оказалось, что лимузин застрял в пробке.

— Ну вот, я же говорил — опоздаем, опоздаем, — ворчал он по — стариковски.

— Не опоздаем, возьмем такси.

Илизаров вез в «дипломате» 700 стеклянных слайдов, они отражали его работу с 1950–х годов. Чемоданчик был тяжелый, и Илизаров доверил нести его Лиле, но предупредил:

— Только не забудь в машине. В этих слайдах вся моя жизнь.

Шофер такси услышал их разговор и заговорил с ними по — русски. Оказалось, он из Тбилиси, здесь имеет небольшой магазинчик и подрабатывает шофером. Он спросил с грузинским акцентом:

— Я извиняюсь, в Нью — Йорке вы по делам будете или как?

Лиля решила его удивить и в ответ спросила:

— Вы о хирурге Илизарове слышали?

— Конечно, слышал. Кто же об Илизарове не слышал? Самый знаменитый в России доктор.

— Вот вы его сейчас и везете.

Илизаров сидел молча, улыбался в усы. Шофер переспросил:

— Кого везу — самого Илизарова? А вы не шутите?

— Не шучу. Гавриил Абрамович, покажите ему ваше депутатское удостоверение.

Шофер ужасно обрадовался:

— Ну это надо же — я в Нью — Йорке везу самого Илизарова! А можно спросить: говорят, что в России выгодно покупать какие-то акции нефтяной промышленности. Это правда?

Илизаров подтвердил:

— Говорят, люди богатеют на этом.

— Вот спасибо. Я тоже слышал.

Когда Лиля собралась расплачиваться, он отказался брать деньги:

— С Илизарова не возьму. Ни за что! Вот если бы профессор дал мне автограф, а то ведь никто не поверит. Меня Тимуром зовут, напишите — Тимуру.

И Илизаров расписался в его блокноте: «Тимуру, желаю удачи».

В Сантьяго, столицу Чили, летели двенадцать часов. Илизаров устал, у него отекли ноги. Их встречал доктор Либман, владелец госпиталя, в котором будут проходить лекции, семинар и операции. Илизаров посматривал на него, потом тихо шепнул Лиле:

— Ты спроси его, как это так — в Чили, а фамилия еврейская? Да и сам похож на еврея.

Оказалось, что в Сантьяго довольно большая еврейская колония, они эмигрировали туда из Югославии в 1941 году, спасаясь от Гитлера, и довольно быстро ассимилировались.

Их провели через VIP — зону, подбежал шофер, хотел взять у Лили чемоданчик со слайдами, но Илизаров строго сказал:

— Никому не отдавай! В этих слайдах вся моя жизнь. Черт их знает, этих чилийцев — украдут еще!

В Сантьяго они пробыли шесть дней, жили в роскошном отеле на горе, с видом на город. Им выделили круглосуточную машину с шофером, но они были слишком заняты для экскурсий.

На другой день доктор Либман провел их по своему госпиталю на 500 больных, прекрасно оборудованному. Илизаров поражался:

— Свой госпиталь имеет. Миллионер, наверное.

Чилийский конгресс собрал сто пятьдесят хирургов.

Организация была прекрасная, все шло строго по расписанию. Илизарову дали переводчицу, которая училась в России. Она переводила лекции на испанский, но не знала медицинской терминологии, и Лиля ей помогала. По вечерам для них устраивали приемы и банкеты, возили в шикарные рестораны, знакомили с местными знаменитостями.

Лилины наряды ей очень пригодились. Илизаров носил смокинг и привык к нему. Он был по — стариковски польщен оказываемым вниманием:

— Да, видишь — чилийцы народ вроде бы маленький, а меня знают и уважают.

В последний день, уже собирая вещи, Лиля сказала:

— Мы с вами были все время так заняты, города даже не видели. Давайте проедемся по улицам, посмотрим на город, на людей.

— Ты что, домов не видела?

Ну что было сказать? Причуды старика. А ведь он считал себя любознательным!

Лиля проехала по городу с переводчицей, попросила показать наиболее интересные места. В Сантьяго живет четыре миллиона человек, почти треть населения страны. Город был основан в 1541 году первыми испанскими колонистами. Прошло 450 лет — теперь в городе были широкие авеню и громадные площади. Все улицы были идеально чистые, люди были хорошо одеты и выглядели благополучными. По всему было видно, что Чили — высокоразвитая страна.

Из Сантьяго перелетели в Сан — Паулу, в самый большой город Бразилии и один из самых больших в мире — восемнадцать миллионов жителей и сумасшедшая загруженность дорог. Там на конгресс в университете было приглашено пятьсот хирургов.

С 8 часов утра они ждали машину, чтобы в 9 открывать конгресс — по расписанию. Но никто не появлялся. Илизаров нервничал, ворчал, беспокоил Лилю:

— Мы опоздаем, опоздаем! Позвони, скажи, что мы ждем.

Через час приехал мистер Роберт Мун, высокий американец, живущий в Бразилии. Он был организатором. Илизаров взволнованно кинулся к нему, попросил Лилю:

— Скажи ему, что мы опаздываем. Как долго туда ехать?

Роберт спокойно ответил:

— Не опоздаем. В Бразилии ничего не делается вовремя. Вам надо привыкать к тому, что мы в Бразилии время не считаем. У нас опоздание на два — три часа — обычное дело.

Ехали два часа в сплошном потоке машин, Илизаров волновался:

— Я же говорил, опоздаем! Там люди собрались, ждут, а мы уже опоздали!

— Не волнуйтесь, еще не собрались, — успокаивал Роберт.

Вместо девяти часов приехали в одиннадцать. Вошли в громадную, как кинозал, аудиторию — пусто! Илизаров расстроился:

— Ну вот, люди не дождались и ушли! Я же говорил.

Роберт переговорил с работником, налаживавшим микрофон, сказал Илизарову:

— Никто из участников конгресса еще не приходил.

— Как не приходил?! — они не могли поверить своим ушам.

Потом лениво, как будто нехотя, стали появляться расслабленные, неформально одетые люди — в джинсах, шортах, майках. Половина — чернокожие.

Роберт объяснил:

— Это с севера страны, из района реки Амазонки. А в южной части живут больше белые. И эта южная часть не очень любит северную, рада была бы отделиться от нее.

Конгресс открыли с опозданием на три часа, но открытие оказалось неожиданно пышным: приехал мэр города, Илизарова и Лилю посадили рядом с ним и профессорами университета в президиум. Под звуки марша в зал вошли солдаты с флагами Бразилии, России и Америки, встали по бокам президиума, и оркестр сыграл национальные гимны трех стран.

Илизаров был польщен, шепнул Лиле:

— Во дают! Значит, уважают.

Мэр и еще несколько человек патетически произнесли длинные речи на португальском. Переводчика не было, и они ничего не поняли. После торжественной части все спустились с эстрады, и Лиля спросила Роберта: