Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

На «Ленфильме» отказались от сценария Быстролётова, заказав сценарий модному сценаристу Валерию Золотухе. Чтение сценария Золотухи вызвало недоумение, сценарий оказался не нужен, на киностудии «Ленфильм» не было средств. Да и в московских издательствах рукописи покрывались пылью, их даже не открывали, тем не менее, другие издательства начали публиковать книги «Пир бессмертных». Об этих событиях я узнал от мамы. Мама была в шоке! Еще бы. Заместитель главного редактора журнала «КОДРЫ Молдавия литературная» Дмитрий Дмитриевич Ольченко сообщал: КГБ Молдавской ССР в редакции журнала конфисковал рукописи Быстролётова. Письмо Ольченко совпало по времени с телефонным звонком редактора журнала «Советский воин». Ключенков Александр Ильич предупредил маму о возможных неприятностях, поскольку публикацию произведения Быстролётова в журнале запретил КГБ!

Я не понял, о каких публикациях идет речь.

— Ты кому-нибудь давала разрешение на публикацию?

— Нет!

— Тогда не следует так волноваться.

— Это же КГБ, они вначале забирают, потом реабилитируют!

Поехал в библиотеку. Действительно, журнал «Советский воин» в 4 и 5 номерах за 1989 год опубликовал «Записки Дмитрия Быстролётова. Письма из тридцать восьмого», подготовленные к печати Г.И. Босовым. И журнал «КОДРЫ Молдавия литературная» с 3 по 7 номер за 1989 год опубликовал повесть Быстролётова «Как я умер». У деда нет произведений с названиями «Как я умер» и «Письма из тридцать восьмого». Посмотрел публикации, удивительно — разные журналы в разных городах одновременно начали издавать части первой книги «Залог бессмертия». Авторский текст и название книги изменены. Так состоялось мое первое знакомство с литературным грабежом, исключая ВААП. Появились вопросы, на часть которых мне ответил подполковник Ключенков. Оказывается, в журнал «Советский воин» рукописи принес внук Быстролётова, он разрешил публикацию и изменил текст и название книги.

— Внук Быстролётова? Книги?

— Портфель с книгами, на книгах надпись автора: «Моему внуку…» и так далее.

Письмо из КГБ было составлено в виде приказа — прекратить публикацию, и точка! Что тут скажешь. Сожжение книг дедом оказалось инсценировкой! Дед полагал, если у меня будут выяснять судьбу рукописей, я мог сказать лишь одно: «Рукописи сожжены». Дед отдал книги доверенным и надежным людям. Видимо, Босов — доверенное лицо деда?

Босов — псевдоним Еремина Григория Ивановича, трудившегося у художника Ильи Глазунова. Еремин для художника скупал в разных местах и на аукционах антиквариат и книги. До работы у Глазунова Еремин трудился в издательстве «Молодая гвардия», где украл книги «Возмездия» из сейфа умершего коллеги Жимайтиса Сергея Георгиевича, именно Жимайтису дед доверил рукописи.

Еремин решил стать соавтором деда, изменил произведение умершего автора и указал в журнале, что он перечислит гонорар за публикацию книги Быстролётова на памятник жертвам сталинского произвола. Однако, как выяснилось, в обществе «Мемориал» не знали о Еремине и денег не получали. Мелкий мошенник Еремин меня мало беспокоил, вот его работодатель — другое дело.

Глазунов, одетый по моде, на шее — женский платок, привалившись к капоту новенькой спортивной автомашины марки «Мерседес» с номером 007, держался барином. Однако манеры исчезали, когда он видел проходящих мимо хорошеньких девушек, он сопровождал их взглядом не художника, выбирающего модель, а взглядом кота, готового схватить добычу. Глазунов, не стесняясь в выражениях, заявил, что украденные рукописи — его собственность, он может делать все, что ему вздумается! Отсутствие элементарной скромности и порядочности, связь с властями предержащими делали художника опасным человеком. Я испугался. «Письма из тридцать восьмого» могут превратиться в «Воспоминания советского нелегала» скандального характера, которые с удовольствием напечатают в Париже или в Лондоне! В ВААП указан правообладатель Быстролётова — моя фамилия и адрес, потом докажи, что не имеешь отношения к подобной публикации.

Подумав, я решил обратиться в КГБ, предварительно сделав копии рукописей. Дежурный офицер в приемной КГБ на улице Кузнецкий Мост пришел в изумление, когда я выложил восемь томов рукописей «Возмездия» и сказал: «Вот неизданные произведения Быстролётова, я — правообладатель автора, книги не издавал, без вашего контроля книги изданы не будут!» Мне повезло: в тот день дежурным офицером был сотрудник Центра общественных связей (ЦОС) КГБ полковник Васильев Сергей Федорович. ЦОС — единственное подразделение в КГБ, куда могли по личному делу обратиться граждане. Кроме работы с населением, сотрудники ЦОС консультировали писателей и журналистов о работе ВЧК, создали музей «Чекистский зал», сотрудничали со средствами массовой информации и т. д. Я с теплотой и благодарностью вспоминаю сотрудников ЦОС. При поддержке Васильева я вылетел в Кишинев, в КГБ Молдавской ССР мне отдали рукописи книг «Возмездия». В редакции журнала «КОДРЫ Молдавия литературная» Дмитрий Ольченко заявил, книга Быстролётова — его наследство от Александры Яковлевны Тверитиновой?!

— Вы говорите о книге, а речь идет о книгах.

— Мое наследство — одна книга, вот она.

На титульном листе книги «Залог бессмертия» стояла дарственная надпись деда: « Надежде Януаровне Рыковой на добрую память от автора». Ольченко не знал, откуда у Тверитиновой оказалась рукопись, мало того, уникальная рукопись была изуродована — зачеркнуты страницы, сделано множество надписей.

— Кто обработал рукопись?

— Юрий Греков работал с рукописью, он изменил текст и название книги.

— Каким образом рукописи Быстролётова оказались в Кишиневе?

— Это рукописи Владимира Боборыкина, он — душеприказчик Быстролётова и дал разрешение на публикацию.

— В седьмом номере журнала напечатана статья Кольцова Петра Спиридоновича о Быстролётове, по объему статья больше, чем в журнале. Вы ее правили?

— А как же, это наша работа.

— Петр Спиридонович дал согласие на изменения?

— Мы его и не спрашивали.

— Кто получил авторское вознаграждение?

— Да мы… у нас…

Юрий Греков, Дмитрий Ольченко, Александр Ключен-ков — государственные чиновники, они знали, что для правомерной публикации произведения редакции необходим авторский договор с автором или правообладателем автора, которого в редакциях не было. Они просто обокрали деда, поскольку рукопись — материальный объект, и право владения материальным объектом не влечет передачи авторских прав на произведение, выраженное в этом объекте. Вмешался КГБ, их благополучие оказалось под угрозой, и они быстро нашли правопреемника автора.