Александр Бондаренко - Михаил Орлов

Ну да ладно — последнее ещё впереди, а пока он сопровождает графа Нессельроде и полковника Орлова на переговоры о сдаче Парижа…

Возле Пантенской заставы русских парламентёров встретил маршал Мармон и предложил переехать к Виллетской заставе, где должен был находиться маршал Мортье, герцог Тревизский. Время близилось к пяти часам, артиллерия обеих сторон молчала почти повсеместно, но отошедшие за линию городских застав французские войска занимали позиции, готовясь к обороне. Орлов обратил внимание на то, что защищать столицу Франции собираются лишь те, кому это было положено по долгу службы — офицеры и солдаты армии и национальной гвардии. Горожан на улицах почти не было, да и те, кто появлялся, явно спешили по своим делам…

Герцога они нашли у Виллетской заставы, он только собирался ехать на встречу; присмотрели подходящее место для переговоров — небольшой кабачок по соседству. В этом простом, но по-парижски уютном заведении и пошла речь о судьбе столицы Франции, самой империи и её воинства. Но если с русской стороны в разговоре активно участвовали и граф Нессельроде, и Орлов, то у французов говорил один лишь маршал Мармон, тогда как Мортье принял на себя (так определил Михаил) роль «страдательную»: он внимательно слушал и парламентёров, и герцога Рагузского, выражая своё согласие или несогласие кивком или отрицательным покачиванием головы.

Требование русских сдать город со всем гарнизоном маршалы отмели сразу же, как в корне неприемлемое. Они «объявили единодушно, что лучше погребут себя под развалинами Парижа, чем подпишут такую капитуляцию». Затем начался долгий и достаточно бесполезный разговор с подсчётами, кто в каких сражениях побеждал, как складывался общий ход войны на различных её этапах — о том говорил в основном Мармон… Беседа грозила затянуться, но вдруг раздалась орудийная и ружейная пальба. Собеседники вскочили на ноги, с недоумением глядя друг на друга. Первой мыслью у каждого было, что русские нарушили перемирие и вновь идут на штурм города…

Тишина возвратилась столь же внезапно, как и разорвалась. Вскоре в трактир вошёл французский офицер, доложивший маршалам, что русский генерал Ланжерон [120] Александр Фёдорович (Александр Луи Андро) де Ланжерон, граф, маркиз де ла Косе, барон де Конни (1763–1831) — в 1790 году из подполковников французской армии принят на русскую службу тем же чином; сражался под Аустерлицем, отличился в турецкую войну 1806–1812 годов, генерал от инфантерии (1811); в 1812–1814 годах командовал корпусом. Затем — на военных и административных должностях. Награждён орденом Святого Георгия 2-го класса и всеми высшими орденами Российской империи. Мемуарист. , ещё не уведомленный о заключении перемирия по причине своей отдалённости от главных сил, взял с боем Монмартрские высоты.

«Рано поутру [18 (30) апреля] император Александр отправил к нему адъютанта, повелевая тотчас и не смотря ни на какие препятствия, идти на Монмартр. Ланжерон, ночевавший у Блан-Мениля, уже был на марше к Монмартру. Услышав на заре сильную пальбу у Лавилета и не получая никакого приказания от Блюхера, он, как опытный воин, сам собою решился идти туда, где слышалась пальба. После некоторой задержки от распоряжений Блюхера он одолел все затруднения и подошёл к Монмартру. Государь повторил ему повеление взять Монмартр. Ланжерон возложил исполнение дела на сподвижника своего Рудзевича [121] Александр Яковлевич Рудзевич (1776–1829) — генерал-лейтенант, командир егерской бригады; начальник штаба 2-й армии (1816–1819); генерал от инфантерии (1826), командир корпуса. , и в десять минут Рудзевич взял Монмартр приступом. Из 30-ти защищавших его орудий 29 досталось победителям. Тогда получил граф Ланжерон повеление Императора Александра прекратить военные действия, ибо переговоры о сдаче Парижа уже были в полном ходу. Граф Ланжерон поставил караулы у Парижских застав, расположил войска по уступам Монмартра и взвёз на него 84 орудия, обращенные против Парижа. Обняв Рудзевича и благодаря вверенные ему войска, граф Ланжерон, обыкновенно весёлый, сложил на груди руки свои и в каком-то грустном раздумье смотрел с Монмартра на Париж, где проводил он беззаботно молодость свою и куда судьба привела его опять, после бесчисленных испытаний на полях битв. Весь тот вечер был он грустен. Понимаем грусть его. Сколько различных чувствований должны были исполнять сердце вождя русских на Монмартре, вождя — некогда Версальского царедворца!» {192} 192 Михайловский-Данилевский А.И. Император Александр I и его сподвижники… Т. 2.

Стало ясно, что положение осаждённого Парижа существенно осложняется… И вот как писал о произошедшем далее Орлов:

«Это обстоятельство, непредвиденное ни с той, ни с другой стороны, могло бы поколебать мужество менее испытанное, чем то, каким отличались оба маршала, и, доведя до отчаяния, принудить к принятию предложений наших. Но они продолжали упорствовать, и граф Нессельроде решился возвратиться к союзным государям за новыми полномочиями и перенести театр переговоров на Сен-Шомонский холм. Итак, мы отправились в сопровождении одного французского генерала, помнится, Лапуанта, которому маршалы вверили судьбу войск и города; он должен был привезти им ультиматум союзников» {193} 193 Орлов М.Ф. Капитуляция Парижа. СП. .

К тому же, как потом стало известно, генерал вёз с собой личное послание императора Наполеона австрийскому фельдмаршалу князю Шварценбергу.

Тупость и двуличие австрийских политиков и военачальников вошли в те времена в поговорку. Нет смысла ворошить печальные события 1805–1807 и ряда последующих годов, когда союзники подставляли под удар русскую армию. Вот и теперь французский император построил расчёт на легковерии и корыстолюбии австрийцев. В письме своём он уверял князя, что между ним и его тестем, австрийским императором, начались секретные мирные переговоры, и уже почти подписан договор, так что Шварценбергу было бы лучше отвести свои войска от Парижа… Однако фельдмаршал, предвкушая скорую победу, усомнился в выгоде такого соглашения и передал письмо Александру и Фридриху Вильгельму. Нейтрализовать австрийцев Наполеону не удалось.

Совещание у русского императора было недолгим. Парламентёры, граф Нессельроде и Орлов, также присутствовали на нём. Хотя все понимали, что удержать французскую армию в Париже и заставить её положить оружие не удастся, было решено продолжать переговоры в том же направлении, чтобы добиться от неприятеля большего числа уступок и к тому же задерживать подход парижского гарнизона к Наполеону. С целью разобщить силы неприятеля предполагалось предложить французам выводить войска из города по частям и в различных направлениях…