Александр Бондаренко - Михаил Орлов

Потом был ещё краткий разговор между герцогом и Орловым, и Михаил уточнил: «Я принял на себя составить осьмую часть капитуляции, в которой помещено повеление его величества избавить город Париж от унижения — передать ключи его в какой-нибудь иностранный музей».

Маршал с чувством пожал его руку…

Оставалось только выбрать депутатов, чтобы они поехали вместе с Орловым к русскому царю — не достатка в желающих отправиться в таковую поездку не было. Ну как тут не вспомнить императора Наполеона, всего лишь полтора года тому назад ожидавшего на Поклонной горе «депутацию бояр» с ключами от Кремлёвских ворот? Не дождался… Охотников не нашлось.

Неудивительно. Москва была оставлена, но не сдана. А вот Париж — пал и капитулировал, причём покидали его только войска, но не жители.

Свет раннего утра уже смешался с заревом солдатских костров, когда гвардии полковник Орлов, как бы возглавляя депутацию жителей Парижа, проезжал верхом через полковые стоянки. Никто здесь не спал: русские солдаты готовились к штурму и вступлению в неприятельскую столицу.

Михаил, оставивший своих спутников у ворот Бондийского замка, был проведён в спальню императора. Александр I принял его, ещё лёжа в постели.

— Ну, что привезли вы нового? — приподнявшись на локте, с волнением спросил он.

— Вот капитуляция Парижа, ваше величество! — торжественно сказал Орлов, протягивая бумагу.

Император взял листок, прочитал его, близоруко щурясь, аккуратно сложил и спрятал под подушку, словно бы малый ребёнок — только что подаренную игрушку.

— Поцелуйте меня! — милостиво сказал он полковнику. — Поздравляю вас, что вы соединили имя ваше с этим великим происшествием!

Выйдя из царской опочивальни, Михаил зашёл в первую же комнату и, увидев, что там никого нет, рухнул на диван и заснул мёртвым сном…

«19 марта, в 8 часов прекрасного весеннего утра, государь сел на лошадь и, окружённый блестящей свитой, имея в конвое лейб-казаков, поехал к Парижу… Здесь, на дороге, была выстроена русская гвардия. При приближении к ней государя громкое, восторженное “ура!” огласило воздух, и вслед за нашим монархом войска двинулись в Париж… Торжественное вступление в столицу Франции открывали лейб-казаки; за ними следовала гвардейская лёгкая кавалерийская дивизия и, в некотором от неё расстоянии, ехал государь; за государем последовательно шли остальные части русской гвардии и, наконец, австрийцы, пруссаки и баденцы…

При вступлении союзных войск в Париж толпы его жителей наполняли все улицы; балконы, окна и кровли домов покрыты были зрителями; энтузиазм их был общий, “Да здравствуют русские!”, “Да здравствует Александр!” раздавалось от одного конца Парижа до другого, всюду слышны были радостные восклицания и приветствия тому, кто совершил великий подвиг, и входил не как победитель в покорённый им Париж, а как освободитель…» {201} 201 История лейб-гвардии Его Величества Казачьего полка. С. 309–310.

Действительно, русские войска принесли на землю Франции «не меч, но мир». Верные православной традиции, они не стали мстить Парижу за поруганную и сожжённую Москву — и тем успокоили Францию.

2 апреля 1814 года Михаил Орлов, как значится в его формулярном списке, был «За отличие против неприятеля произведён в генерал-майоры» {202} 202 Восстание декабристов. Документы. Т. XX. С. 148. . В тот же самый день он был отчислен из Кавалергардского полка и ему «велено состоять по кавалерии в Свите Его Императорского Величества» {203} 203 Там же. .

Прощай, Кавалергардия!

В то время, когда происходили вышеописанные события, император Наполеон находился при армии, за рекой Марной, и лишь 27 марта узнал, что войска союзников подошли к столице Франции.

«Если неприятель дойдёт до Парижа — конец Империи», — ранее говорил Наполеон, но притом уверял: «Никогда Париж не будет занят, пока я жив».

И вот неприятель стоит у самого сердца Франции… На следующее же утро император повёл к Парижу войска, но вскоре, сгорая от нетерпения, оставил не только их, но и свою свиту, и поскакал на почтовых, в сопровождении всего пятерых человек…

«В ночь с 30 на 31 марта Наполеон, пока на станции Кур-де-Франс меняли лошадей, ходил взад и вперёд по дороге, как вдруг появился кавалерийский отряд, начальник которого, Беллиар, отправился приготовить квартиры для армии, очищавшей Париж в силу капитуляции. Он рассказал Наполеону о событиях этого дня. В первую минуту, обезумев от бешенства, император решил, невзирая ни на что, ехать в Париж, созвать туда войска, вооружить народ и разорвать договор о капитуляции; но затем он понял, что это — лишь героическая мечта. Он уехал в Фонтенбло, предварительно послав в Париж герцога Виченцского с полномочиями “выработать и заключить мир”» {204} 204 Лависс Э., Рамбо А. История XIX века. Т. 2. С. 342. .

Знал бы император, что автор текста капитуляции не только лично ему известен, но и был у него, что называется, в руках — в Смоленске, и через него он пытался убедить императора Александра признать своё поражение! Да он бы тогда этого дерзкого поручика!.. В общем, не вернулся бы парламентёр — и всё! Кто б тогда узнал, куда исчез офицер, что могло с ним случиться по дороге? Вот ведь как сводит людей судьба!

Однако прошлого не воротить и того, что было, изменить нельзя, — а потому жизнь шла своим чередом.

19 (31) марта союзные войска вошли в Париж. После парада и смотра на Елисейских Полях все коронованные и высокопоставленные особы были приглашены к Талейрану. Здесь император Александр I заявил, как бы советуясь, что на сегодняшний день у Франции есть три пути: либо союзники заключают мир с Наполеоном, либо трон переходит к малолетнему Наполеону II и учреждается регентство императрицы Марии-Луизы, либо власть возвращается Бурбонам… Князь Беневентский решительно выбрал последний вариант, сказав, что Наполеону доверять нельзя и вместо регентши вновь будет править император, зато Бурбоны «олицетворяют определённый принцип». Тут же у него нашлись союзники, подтвердившие, что «Франция проникнута роялизмом» — но это успешно скрывалось…

Затем Талейран убедил союзных монархов подписать декларацию о том, что они отказываются вести переговоры с Наполеоном или с кем-то из членов его семьи, а потому предлагают сенату низложить императора и наметить временное правительство.

С этой декларацией в руках он провёл переговоры с наиболее надёжными, по его мнению, членами сената, и на следующий день Наполеон оказался низложен. Но это было в Париже, тогда как в Фонтенбло у императора оставалось 60 тысяч штыков, и эти солдаты поклялись лечь костьми под развалинами Парижа… Наполеон был готов вести их в поход на столицу, да не учёл, что между солдатами и их императором стоят ещё маршалы и генералы. А эти маршалы и генералы, в том числе Ней, Бертье, Лефевр, самые стойкие и преданные, воевать уже не хотели. Отважный Мишель Ней так прямо и заявил императору, что армия не пойдёт на Париж, она послушается своих генералов…