Кэти Пайпер - Красота

— Что случилось? — спросила она.

— Я сказал, убирайся! — снова закричал мужчина, и мы с мамой выбежали на улицу, обе в слезах. Она обняла меня и прижала к себе.

— Прости! Я должна была предусмотреть! Это моя вина, — всхлипнула мама.

— Ну при чем тут ты, мам? — фыркнула я, пытаясь успокоиться. — Это тот мужчина во всем виноват, а не ты. — В Интернете я вычитала, что в Азии женщины, облитые кислотой, считаются изгоями. Их сторонятся, называют изменщицами, распутницами. Он, наверное, подумал, что я чем-то заслужила подобное. Какая несправедливость!

Однако это был не единственный случай жестокого отношения ко мне. Некоторые люди отскакивали от меня, если я проходила рядом. А однажды какая-то женщина тащилась за нами по магазину, чтобы лучше рассмотреть меня. Она просто шла рядом, стараясь не отставать, и таращилась на мое лицо.

— Ну почему она не оставит меня в покое? — шептала я маме, чуть не плача. Это было просто ужасно. Я не могла понять, почему люди считали, что имеют право так пялиться на меня или комментировать мое увечье? Зачем делать мою внешность достоянием общественности? Если бы мое лицо покрывали прыщи или у меня не было руки, это наверняка не привлекало бы такого внимания.

Может, если обо мне снимут документальный фильм, люди поймут, — думала я. — Может, они разглядят за этой маской нормальную девушку, с такими же чувствами, как у остальных.

Идея снять такой фильм постепенно воплощалась в реальность. Мы с мамой еще не раз встречались с журналистами, а потом с режиссером по фамилии Криш, который захотел сделать фильм обо мне. Он просил разрешения снять пилотный ролик, чтобы показать производственным компаниям. Я согласилась.

Мне было странно снова оказаться перед камерой. Режиссер снимал, как я очищаю лицо и наношу на него мазь, а я вспоминала прежнюю жизнь. Вспоминала, как на телевидении давала советы людям, которые хотели найти себе пару. Как же это было давно!

— Ну, думаю, пока достаточно, — мягко сказал Криш, опуская камеру. — Я разошлю пленки по разным компаниям, посмотрим, кто из них заинтересуется. У меня хорошее предчувствие! — И действительно, кто-то заинтересовался. Правда, это значило, что, пока будут идти съемки, съемочная группа будет жить с нами, наблюдая за нашей жизнью.

— Ты уверена, что готова пойти на это, Кейт? — спросила мама, озабоченно нахмурившись. — Они будут рядом с тобой дома, в больнице и даже во Франции. Ты сможешь справиться со всем этим?

Я тоже думала об этом. Мне действительно было трудно доверять незнакомым людям, говорить о том, что со мной произошло. Но это очень важно. Если этим я помогу хоть одному человеку, который пострадал от ожогов, дело того стоит. Я подумала — если попросить, чтобы в съемочной группе были одни женщины, то я справлюсь.

— Уверена, — улыбнулась я, запихнув в рот несколько ягод черники. Вдруг на ковер закапала синеватая жидкость. Наверное, я неплотно закрыла клапан трубки (тогда я еще носила ее), и черничная кашица потекла на ковер, словно я описалась. Я нервно расхохоталась, стараясь закрыть трубку, а мама побежала на кухню за тряпкой, чтобы вытереть лужу.

— Я не могу ее закрыть, — с трудом произнесла я, и слезы от смеха покатились по пластику маски.

— Давай я попробую, — захихикала мама.

Мы смеялись до колик. С такими неприятностями и правда лучше справляться со смехом.

Я постоянно думала о повторном слушании. Ко мне вернулись старые страхи: и ужас оттого, что я буду находиться с Дэнни в одном помещении, где он может напасть на меня, и стыд при воспоминании об изнасиловании, и стресс оттого, что придется отвечать на вопросы. И опасение, что он может выйти сухим из воды. Но на этот раз все же имелось одно существенное отличие. Я стала гораздо сильнее. Я уже не была такой сломленной и нервной, как раньше. Я прошла долгий путь с тех пор, когда меня пугала каждая мелочь и я впадала в панику по малейшему поводу. На сей раз я была готова бороться за то, чтобы Дэнни получил по заслугам. Теперь он был слабым звеном, не я. И я не позволю его защитнику растоптать меня. Я буду решительной, настойчивой, бесстрашной — как в детстве. Правда на моей стороне. И когда накануне судебного заседания мы ехали в гостиницу на Брент-Кросс, я готовила себя к битве.

— У меня дежавю, — со вздохом сказала я маме, когда мы распаковывали чемоданы в моей комнате. Родители разместились в соседней. Но я знала, что в конце концов тоже буду спать там.

В тот вечер я обедала в ресторане гостиницы со своими друзьями — Донателлой, Сэм и Дейзи. Мы говорили о чем угодно, только не о предстоящем суде.

Мы просто компания друзей и собрались, чтобы вместе пообедать, — пыталась убедить себя я. Однако это было не так. Меня изуродовали, и через несколько часов мне предстояло снова оказаться в одном помещении с маньяком, который это сделал.

Когда я вернулась в комнату, мама усадила меня на кровать.

— Я знаю, что тебя ждет непростое испытание. Но я также знаю, что ты стала сильнее, — похлопала она меня по руке. — Ты выдержишь. Через несколько недель все будет окончено. Суд вынесет именно такое решение, какого ты ждешь, Кейт.

Я кивала, не осмеливаясь произнести ни слова. Потом приготовила серые брюки и рубашку, которые планировала надеть на следующий день, и забралась на кровать рядом с мамой. Я ворочалась всю ночь, покрывалась холодным потом от страха и молилась.

Наступило утро, мы поехали к зданию суда. Начинался второй раунд. На сей раз я не сдамся без боя.

Я снова сидела в пустом зале суда со стенами, покрытыми деревянными панелями, словно вернулась назад в прошлое, в тот старый кошмар. Передо мной опять установили ширму. Присяжные заняли свои места. Вошел судья. После я услышала шаги Дэнни. И ощутила, как меня все сильнее сдавливает ужас, — я чуть не лишилась чувств.

Рассуждай логически, — уговаривала я себя. — Он не пытался напасть на тебя в прошлый раз, не нападет и в этот.

Но на этот раз ставки выше! — истерически визжал в голове другой голос. — Возможно, он решит избавиться от меня раз и навсегда!

Нет, не решит. И не нападет, — снова убеждала я себя. — Успокойся.

В голове шумело. Я сделала глубокий вдох и посмотрела на присяжных. Это были мужчины и женщины. Некоторые смотрели на меня с ужасом и жалостью, а некоторые не хотели встречаться со мной взглядом. Одной из присяжных оказалась красивая молодая блондинка. Я взглянула на нее и почувствовала острую боль. Мне по-прежнему было нестерпимо видеть девушек, похожих на меня прежнюю. Ту, которой я была до того, как Дэнни наградил меня вот этим, теперешним лицом.