Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Но наличие у человека склонности даже к безобидной болтовне (показу своей значимости, осведомленности) является сигналом к тому, что в серьезные вещи его посвящать нельзя.

В 1970-е годы на всесоюзной научно-методической конференции я узнал, что министерство изменило учебный план одной из специальностей, и по дисциплине «техническое нормирование труда», которую я читал, уже в этом семестре вместо экзамена будет зачет. До сессии оставалось месяца два. Приехав домой, я поинтересовался в учебной части: пришел ли новый учебный план? Ответ был отрицательным. Чтобы студенты не расслаблялись, я эту информацию решил до поры до времени не обнародовать. Через пару недель молодой коллега, читающий курс на том же потоке, посетовал, что при составлении экзаменационного графика студентам на подготовку к его экзамену выделили всего три дня. Я его успокоил, сказав, что он может рассчитывать еще на три дня «моих», и объяснил, почему. Но попросил этим секретом не делиться ни с деканатом, ни со студентами. Не прошло и недели, как на практическом занятии я «припугнул» студента, не ответившего на вопрос:

– Если вы так же будете отвечать на экзамене, то нам придется встречаться минимум два раза.

И услышал в ответ:

– Евгений Саулович! А вы разве не знаете, что экзамена не будет?

Через три года мы выполняли большой (и выгодный!) заказ по анализу фонда зарплаты для одного из крупных пермских заводов. Тот же самый преподаватель предложил мне свои услуги как руководителю работы. Я ему ответил, что если это сделаю, то скоро весь город, включая агентов ЦРУ и любовниц руководства завода, будет знать, кто и сколько там зарабатывает. А это в мои планы не входит…

Небесполезным может оказаться и индикатор жлобства . В толковых словарях слово «жлоб» трактуется как «скряга», «скупец», «жадный»… Но просто скряга – это еще не жлоб. Жлоб в моем представлении здоров, нахален, при силе (или при власти) и не просто жадный, а очень жадный.

Руководящее положение предопределяет выполнение функции распределения дефицитных благ. Чего только мне не пришлось делить на малых и больших постах!

Талоны на холодильник «ЗИЛ» для «передовиков производства» вальцетокарной мастерской на Чусовском заводе. юбилейную медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», перепавшую нашей кафедре в ППИ. Места распределения для моих выпускников в ПГУ. Гонорар с соавторами книг и научных отчетов. Квоты на экспорт нефти в администрации области. Дотации городам и районам Пермской области в ЗС; средства федеральных целевых программ (в Совете Федерации и министерстве)…

Вообще-то наличие в руках черпака на раздаче «вкусного» в любые времена является почти таким же символом власти, как жезл военачальника или, на худой конец, сотрудника ГАИ. Подавляющее большинство людей относятся к его наличию положительно. Я не являюсь исключением. А вот собственноручно раскладывать «вкусное» по тарелкам – это кому нравится, а кому нет. Я отношусь ко второй категории, прежде всего по той причине, что по окончании «раздачи» не малая часть жаждущих остается с пустыми тарелками. И, хотя стараешься делить «по справедливости», бывает, что кому ты отвалил две порции, а кому – ни одной.

Положительных эмоций я от этого не испытываю и по возможности от этой процедуры стараюсь ускользнуть. Но сделать это возможно лишь в том случае, если имеется человек, которому это деликатное и в то же время соблазнительное дело можно доверить. К рукам которого при дележе ничего не прилипает. Который по отношению к «едокам» не жлоб .

Такого человека я всегда старался найти на каждом новом «руководящем» месте, используя «индикатор жлобства». Технически он прост: я просил (поручал) решить конкретную распределительную задачу параллельно двум-трем кандидатам, при этом прорабатывая собственный вариант. Сравнение вариантов с первого захода давало пищу для размышлений, с третьего – ставило точки над «i». На кафедре учета и анализа ПГУ меня выручали Г. Н. Новикова и Н. Б. Носова, в ЗС – Н. А. Девяткин, в министерстве – А. Г. Воронин. А вот при работе в академии и в облисполкоме «индикатор» выдавал сигнал: «Придется пахать самому».

Совсем недавно мне на глаза попался афоризм, который без малейшей подгонки можно использовать в качестве индикатора: «Ничто так не выдает принадлежность человека к низшим классам, как способность хорошо разбираться в дорогих телефонах, часах и автомобилях…»

По субботам в нашей семье заведено завтракать на час-полтора позднее обычного. В это время по радио «Эхо Москвы» идет передача для детей «Детская площадка» Ксении Лариной и Майи Пешковой. И, хотя даже внуку уже скоро исполнится 25 лет, я вполуха, но с удовольствием слушаю эту добрую и интеллигентную передачу. Мне нравится хорошая музыка, которая ее сопровождает, книги, отрывки из которых в ней звучат, приятные голоса ведущих. Но больше всего мне греют душу удачные и неудачные попытки маленьких слушателей ответить на вопросы авторов и ведущих, волнение и подсказки их родителей… И не раз мне приходила в голову мысль, что, наверное, родители, которые регулярно со своими детьми слушают эту передачу, принимают в ней активное участие, не могут быть плохими людьми, плохими работниками.

Если бы сегодня мне пришлось принимать людей на работу, то в конце собеседования я бы задавал вопрос:

– Чем вы занимаетесь в субботу по утрам?

Может быть, я и ошибаюсь, но если бы ответ был: «Слушаю с детьми «Детскую площадку», – то эти слова являлись бы индикатором, сигналом: «Берем».

Что ни говори, а в Москве заботятся о пожилых людях (интеллигентное прозвище пенсионера). В общественном транспорте мы ездим бесплатно, в некоторых магазинах и аптеках висят таблички: «Для ветеранов труда – скидки». Я решил внести свой вклад в эту программу и поделиться исключительно с пожилыми людьми опытом использования глубоко личного индикатора. Но не сразу, а после небольшого отступления.

С получением пенсионного удостоверения человек вынужден выбрать одну из двух альтернатив дальнейшей жизни.

Первая – жить. Вторая – доживать.

Не исключаю, что для многих скромная, спокойная, без мельтешения, нагрузок и обязательств жизнь на заслуженном отдыхе является более привлекательной. Но для меня безмолвствующий телефон и вопрос «чем бы заняться?» – суровое наказание. Поэтому я благодарен судьбе, что после выхода на пенсию пока не провел ни одного дня без работы. При этом я установил себе одно системное ветеранское послабление: трудиться только в охотку, постромки не рвать, за работу, чреватую конфликтами, не браться. С большим или меньшим успехом эту установку я выполняю. Хотя в самом начале чуть было ее не нарушил.