Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

– Как дела?

Тот без энтузиазма:

– Нормально.

– Ты чем-то расстроен?

– Да нет…

– Колись, Вася, в чем дело? Вася все рассказал как на духу.

– Так что тебя огорчило?

– Никита Сергеевич! Вы мне за наш, за КОММУНИЗМ, платите четыре тыщи, а они ему за поганый КАПИТАЛИЗМ – в четыре раза больше.

– Дурак ты, Вася! У него работа временная, а у тебя – постоянная.

Владимир Владимирович Маланин до сих пор занимает ту же ректорскую должность. Но в рамках «той же» должности, на которую он недавно избран пятый (!) раз, он в трудные перестроечные годы построил новые университетские корпуса, вывел ПГУ на качественно новый уровень в науке и преподавании, завоевал огромный авторитет не только на краевом, но и федеральном уровне… Вряд ли бы он «потерялся», и придя в политику. Но, думаю, что, не погнавшись за журавлем, он достиг бо́льшего.

Старый друг лучше новых двух, или Земляк земляка видит издалека

В кадровой политике эти родственные истины означают: среди многих показателей оценки кандидата на высокий пост главным является проверенная ранее надежность претендента по отношению к своему патрону, личная преданность ему. Хотелось бы написать: «личная преданность при прочих равных условиях», но практика показывает, что «свой» выигрывает и при условии, что он слабее своих конкурентов.

Категорию «своих» образуют земляки или (и) сослуживцы .

Свято следовал курсу «землячества» выходец из Днепропетровска Л. И. Брежнев, о чем свидетельствует «персональный» анекдот [139].

История России делится на три периода – допетровский, петровский и днепропетровский.

У М. С. Горбачева этого заболевания не наблюдалось, у Б. Н. Ельцина оно проявлялось в легкой форме: Г. Бурбулис, Е. Бычков, В. Илюшин, О. Лобов, Ю. Петров, Р. Пихоя и еще несколько свердловчан не на самых высоких федеральных постах…

О кадровой стратегии В. Путина я уже упоминал во 2-й главе. Здесь мы посмотрим на нее с одной позиции – земляческой.

Список тех, кто когда-либо работал с президентом в санкт-петербургской мэрии либо входил в круг общих знакомых, впечатляет [140].

Возглавляет список преемник Путина Дмитрий Медведев. За ним следуют вице-спикеры обеих палат Федерального Собрания Борис Грызлов и Сергей Миронов, вице-премьеры Виктор Зубков, Игорь Сечин, Алексей Кудрин, Дмитрий Козак, министр обороны Анатолий Сердюков, бывший министр экономического развития и торговли, ныне президент Сбербанка Герман Греф, председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер, полпред Путина в Дальневосточном федеральном округе Олег Сафонов, управделами президента Владимир Кожин, министры Виталий Мутко и Александр Коновалов, множество начальников рангом пониже.

Вице-премьер Сергей Иванов, секретарь Совета безопасности Николай Патрушев, глава Госнаркоконтроля Виктор Иванов, полпреды президента Виктор Черкесов и Георгий Полтавченко служили с Путиным в Ленинградском управлении КГБ.

Глава Следственного комитета при генпрокуратуре Александр Бастрыкин – однокашник президента по юридическому факультету ЛГУ. Президент ОАО «Российские железные дороги» Владимир Якунин служил в КГБ, был соседом В. Путина по даче.

Бывший директор Службы внешней разведки, ныне исполнительный секретарь СНГ Сергей Лебедев и глава госкорпорации «Ростехнологии» Сергей Чемезов одновременно с будущим президентом работали в ГДР [141].

Как мы убедились, и до «эпохи Путина» случалось, что на более высокую карьерную орбиту претендента возносили не только «типовые двигатели» (профессионализм, образование, организаторские способности, управленческий опыт…). Порою куда мощнее оказывались движки «индивидуального производства» (связи, деньги, интриги, постель…).

Особенности кадровой политики «эпохи Путина» – в масштабной замене приоритетов. Во всей системе классические оценки карьерной конкурентоспособности отошли на второй план. На первом оказался принцип «свои да наши».

Довольно солидные люди с учеными степенями со всей серьезностью не раз убеждали меня, что такой подход имеет право на жизнь, что он по науке: из «своих да наших» отбираются тоже лучшие, да к тому же проверенные!

Согласен. Но всю эту научную обоснованность обесценивает объем выборки. Кто из двух старателей, восемь лет моющих кадровое золото на одной и той же речке под названием Россия, добудет больше самородков? Тот, кто «прошел» 84 участка (субъекта Федерации), или один (питерский)? Видимо, Владимир Владимирович считает, что «питерский» участок – самый золотоносный, и на нем копать да копать, а не бегать по всей реке, где, кроме мелочевки, ничего не найдешь.

Может быть, оно и так, но я, немало походивший по российским берегам, в это не верю.

Не мельтеши, или В защиту дилетанта

На седьмой год эксплуатации, в условиях посыпаемых солью зимних пермских дорог и теплого гаража, крылья моей первой автомашины «Волга-21» проржавели насквозь. Запасные можно было достать только по блату, которого у молодого доцента политеха еще не было. Сварщик-«шабашник» дырки заварил, а зашкурить швы снисходительно поручил хозяину. Минут пятнадцать, сидя на «запаске» и покуривая, он брезгливо поглядывал на мои потуги, затем тяжело вздохнул и спросил:

– Мельтешишь?

– Мельтешу.

– Больше не мельтеши!

Он отодвинул меня в сторону, отобрал все «приспособы» и играючи прошелся ими по металлу. Через полчаса крыло сверкало зеркальным блеском…

С тех пор выражение «не мельтеши» прочно вошло в мой лексикон, стало «программной» истиной. Ее смысл: для собственного развлечения можешь заниматься чем угодно, но в присутствии настоящего МАСТЕРА не мельтеши .

Я много лет не только сам свято соблюдал эту истину, но и пытался склонить к этому других. Однажды Андрей Климов, ныне депутат Госдумы, а тогда доцент кафедры, которой я заведовал, гордо показал мне свой фельетон, опубликованный в журнале «Крокодил» (между прочим, органе ЦК КПСС). Я его поздравил, но не обошелся без ложки дегтя:

– Вы по-прежнему намерены работать над докторской диссертацией?

– Конечно.

– Тогда настоятельно рекомендую покинуть сатирический жанр.

Тем более что научные публикации у вас получаются лучше.

Надо сказать, что Андрей Аркадьевич моему совету внял. А чувство юмора не повредило ему в политике.

Но подошло время, и я сам несколько раз нарушил эту заповедь: замельтешил.

Осмелился острить в присутствии Михаила Михайловича Жванецкого.

Весной 1997 года продюсер Леонид Новоселицкий сотворил два добрых дела: организовал в зале Пермского оперного театра гастрольное выступление Михаила Жванецкого и пригласил на это выступление меня.