Анатолий Житнухин - Леонид Шебаршин. Судьба и трагедия последнего руководителя советской разведки

В позиции Шебаршина по Афганистану видны и некоторые противоречия. С одной стороны, он положительно и, думается, вполне заслуженно оценивает роль Комитета государственной безопасности СССР, который «играл активнейшую роль на всех этапах афганской эпопеи, от организации переворота до вывода войск».

Советники КГБ, рассказывал Леонид Владимирович, учили сотрудников афганской Службы государственной информации (переименованной позже в Министерство государственной безопасности), помогали им разрабатывать и проводить оперативные мероприятия, ставить деятельность СГИ на прочную организационную основу.

Шебаршин выделял одно очень важное направление в этой работе:

«Именно в ходе этого взаимодействия была разработана и практически осуществлялась концепция установления договорных отношений между афганскими властями и вооружёнными формированиями оппозиции. Это была сложная, кропотливая работа, требовавшая детальной осведомлённости о положении дел в стане противника, о взаимоотношениях предводителей отдельных племён, кланов, групп. Отыскивались посредники, которые помогали устанавливать нужные контакты, велись длительные переговоры. В обмен на согласие прекратить огонь оппозиционеры получали продовольствие, деньги, оружие. Договорённости часто нарушались обеими сторонами. Власти нередко не выполняли своих обязательств, оппозиционеры — своих. Война продолжалась по всему Афганистану, но работа СГИ давала существенный результат. Оппозиция не смогла создать единого антиправительственного фронта не только в силу своих внутренних органических разногласий. Усилия ЦРУ США и пакистанской военной разведки, направленные на сплочение оппозиции, уравновешивались усилиями органов государственной безопасности Афганистана, опиравшихся на поддержку КГБ СССР. Военные разведчики устанавливали и успешно развивали отношения со многими лидерами оппозиции, в том числе и с известным Ахмад-Шахом Масудом».

Вместе с тем, когда знакомишься с опубликованными воспоминаниями Шебаршина, создаётся впечатление, что на этом перечень наших позитивных дел в Афганистане и заканчивается. А кроме советников и подразделений КГБ никакие другие службы и организации вроде бы и не имеют права претендовать на положительную оценку своей деятельности.

Видимо, на суждениях Шебаршина всё же сказалась специфика общения, круга людей (как с советской, так и с афганской стороны), с которым приходилось ему иметь дело в командировках. Только этим можно, например, объяснить такое высказывание:

«Потребовалось несколько лет, чтобы убедиться, никогда не признавая этого публично, что межведомственное соперничество способно парализовать любое действие. Что институт партийных, комсомольских и административных советников некомпетентен. Что армия не приспособлена к ведению боевых действий в афганских условиях. Что всё это вместе взятое является продуктом упадка нашей собственной системы».

Некомпетентного человека, обывателя подобные заявления способны повергнуть в ужас — ведь перед глазами встают картины всеобщего хаоса и анархии. И на этом фоне как-то кажется странным, что катастрофы в Афганистане всё же не случилось. И что за несколько лет военных действий ситуация в стране ни разу не вышла из-под контроля советской стороны. Хорошо известно, например, что противник исключительно высоко ценил боеспособность наших воинских частей и подразделений, которые несли в условиях войны минимальные потери и организованно вернулись на родину. Думается, существенный задел на будущее оставил «за речкой» и хорошо подготовленный к решению специфических задач советнический аппарат, в большинстве своём честно исполнявший свой долг, и большой отряд специалистов, поддерживавший (нередко с риском для жизни) жизнеспособность хозяйственного механизма страны, и, конечно, дипломатический корпус.

Мы не были завоевателями и не оставили после себя атмосферы ненависти, как предрекали наши недруги.

Об этом, например, свидетельствует рассказ самого Леонида Владимировича о его командировке в Герат — провинциальный центр Афганистана (состоялась эта поездка в ноябре 1989 года, через несколько месяцев после окончания войны):

«Мы уже побеседовали с генерал-губернатором Халекъяром. Провинция восстанавливается, народ работает, торгует, учится. Строится около шести тысяч личных домов. В городе, где живёт сто шестьдесят тысяч жителей, действует сто двадцать школ, и грамотность здесь выше, чем в любом другом районе Афганистана. Сунниты и шииты живут мирно, банды складывают оружие. Остаётся несколько непримиримых групп, но их дни сочтены. „У самого крупного главаря, закоренелого врага власти, Турана Исмаила, — говорит генерал-губернатор, — остался один выбор: бежать в Иран или сдаваться“…

Несколько лет назад в Герате вела ожесточённые бои Советская армия. Не оставили ли эти печальные события тяжёлого следа в сознании гератцев, как смотрят они сейчас на Север — со страхом, с ненавистью, с неприязнью?

„Ничего подобного, — в один голос утверждают собеседники, — была, конечно, война, были жертвы и разрушения, но всё это прошло. Советские войска оказывали помощь нуждающимся, давали хлеб и керосин, прикрывали от бандитов, лечили больных“… Была война — люди жили одними чувствами, кончилась война — надо забывать плохое, а без северного соседа Герату будет трудно.

Дауд-хан — предводитель крупного пуштунского вооружённого формирования. Долгие годы и воевавший с властью, и друживший с ней. Добрый друг Советской армии в последнее время её пребывания в Герате. Дауд-хан представителен, красив, как киноактёр, щеголеват, лихо сидит на его голове традиционный тюрбан племени нурзаев. И у него, человека, который бил нас и которого били мы, нет горьких воспоминаний о прошлом. С Советским Союзом надо дружить, без этого у Афганистана будущего нет».

В апреле 1987 года Шебаршин был назначен на должность заместителя начальника Первого главного управления, которую, как мы уже говорили, перед ним занимал вышедший на пенсию генерал-майор Я. П. Медяник.

В круг обязанностей Леонида Владимировича входило руководство деятельностью службы в странах Ближнего и Среднего Востока и Африке. Забот, как отмечал Шебаршин, значительно прибавилось. Вот когда в полной мере потребовался его большой оперативный и аналитический опыт, приобретённый в зарубежных командировках и в Центре, — ведь замначальника ПГУ полностью отвечает за состояние работы в своём регионе. А для этого он прежде всего обязан разбираться в ней в деталях. Он должен постоянно следить за развитием событий в «горячих точках», которые разбросаны по всему региону, знать всех ведущих работников в Центре и на местах, контролировать работу с наиболее интересными источниками, особенно из числа граждан США и западных стран. К этому надо добавить поддержание контактов с различными внешнеполитическими и экономическими ведомствами, а также участие в качестве эксперта в разного рода комиссиях.