Владимир Зёрнов - Записки русского интеллигента

По этому поводу 1 января 1930 года М. Д. Соколов в своём «Дневнике» писал: «Церковные праздники и воскресенья можно ещё узнавать по церковному звону, но, вероятно, и этому скоро придёт конец. Ведётся бешеная кампания за снятие всех колоколов и закрытие церквей. Везде на улицах и трамваях расклеены лозунги: «Новый мир построим без попов и веры в бога», «Дадим стране цветной металл – перельём колокола на машины»… С колокольни Александро-Невского собора колокола уже сняли, причём при снятии убился один рабочий. Собор закрыт. Придрались к тому, что общество православных верующих не выполнило в установленный срок капитального ремонта» (цит. по: Мишин Г. Воздвигнут во славу… // Годы и люди. Вып. 6. Саратов, 1992. С. 130).

Церквей с подобным названием в Саратове было две: Покровская церковь (на горах), построенная в 1860 году на пересечении улиц Большой Горной и Александровской; закрыта после революции. В 1930 году в её здании расположилось студенческое общежитие Саратовского планового института. В марте 1992 года здание церкви вновь вернули епархии. И Ново-Никольская церковь (на горах), построенная в 1904 году на улице Большой Горной (между улицами Радищева и Некрасова). После закрытия в 1934 году здание церкви решением горисполкома было отдано под засыпку зерна, а позже и вовсе снесено. Ныне на её месте разбит сквер.

Иордань – крещенская прорубь, вырубаемая во льду для освещения воды в праздник Крещения.

Дословно: значение мира; в вольной трактовке: смысл жизни (нем.).

Из материалов следственного дела В. Д. Зёрнова известно, что от имени совета церкви с просьбой выступить перед прихожанами Александро-Невского кафедрального собора к нему обратился священник Л. Н. Поспелов. Свой доклад Зёрнов сформулировал так: «Рассеяние энергии и разумное начало в мироздании» (Справка УКГБ СССР по Саратовской области от 9 октября 1990 года. № 4. Л. 2 // Коллекция В. А. Соломонова).

В газетной статье «Всеми забытое, но большое зло» отмечалось: «Профессора Какушкин и Зёрнов, выступая после обедни в воскресенье пред молящими, излагали взгляд о науке и религии, особенно подчёркивая, „что наука не против религии и что, в общем, они союзники”» (Саратовские известия. 1921. 28 января).

Любопытно и другое свидетельство – выдержка из записной книжки Е. В. Власовой: «Думают, что наука, изучение природы и вообще просвещённый человеческий разум подрывают и разрушают веру. Это – глубокая ошибка. Истинно просвещённый разум не враг веры, он её опора и светильник. Отымите у веры разум, и она утеряет свою высшую ценность, станет верой слепой; она будет уже не вера, а суеверие. Веру в Бога может отрицать только поверхностное образование, которое лишь пригубило с края чашу знания и самоуверенно полагает, что ему всё ясно, всё доступно и всё ведомо. Знаменитый английский учёный Бэкон, отец опытной науки, говорит, что задача настоящей науки и философии должна состоять в том, чтобы человечество дошло до совершеннейшего понимания Творца и что лучшим средством для этого после свящ[енного] Писания служит опытное изучение мира. И эти слова Бэкона тем яснее каждому серьёзному мыслителю, чем глубже его ум, чем шире его познания. Возьмём, напр[имер], Ньютона, знаменитого математика и естествоиспытателя Ампера, создавшего новую науку электродинамику, Кеплера, Галилея, Либиха, Пастера и многих других крупных светил ума и знания, [которые] ясно доказывают, что к безбожию приводит только научное верхоглядство, а серьёзное знание, истинная наука ведут человека к Богу» (Коллекция В. А. Соломонова).

В декабре 1920 года Н. М. Какушкин трижды выступал в соборе перед верующими с лекциями на темы: «О боге», «О новогодних приветствиях» и «О браке». В лекции о браке, например, он стремился, чтобы слушатели прониклись мыслью о том, что «совершенный, чистый брак возможен только при совершенной личности мужчины и женщины и при полном равноправии женщины» (Справка УКГБ СССР… От 28 мая 1991 года № 10-а/1738 // Коллекция В. А. Соломонова).

Официальных сведений, подтверждающих участие в религиозных беседах профессора И. Н. Быстренина и его последующего ареста, обнаружить не удалось.

Речь идёт о статье Г. И. Петрова «Всеми забытое, но большое зло» (Саратовские известия. 1921. 28 января).

А. В. Луначарский прибыл в Саратов 3 февраля 1921 года с целью выяснить отношение саратовцев к развернувшейся тогда в партии дискуссии о роли и задачах профсоюзов и разъяснить позицию по этому вопросу ЦК РКП(б).

ВКВШ – Всесоюзный комитет по делам высшей школы при Совете Народных Комиссаров СССР.

Саратовский университет А. В. Луначарский посетил 7 февраля 1921 года. По сообщениям местной прессы, «сопровождаемые ректором университета проф[ессором] Зёрновым, профессурой, военкомом медфакультета тов[арищем] Кочиашвили, гости осматривали лаборатории и аудитории Саратовского университета. […] Профессор Зёрнов от имени саратовской профессуры приветствовал Луначарского как первого поборника науки в стране и выразил глубокую благодарность за посещение университета» (Саратовские известия. 1921. 9 февраля).

Выступление А. В. Луначарского в театре имени Н. Г. Чернышевского с докладом «Религия и коммунизм» состоялось 5 февраля 1921 года.

К. И. Чуковский однажды язвительно заметил о Луначарском: «Я видаюсь с ним чуть не ежедневно.

Меня спрашивают, отчего я не выпрошу у него того-то или того-то. Я отвечаю: жалко эксплуатировать такого благодушного ребёнка. Он лоснится от самодовольства. Услужить кому-н[и]б[удь], сделать одолжение – для него ничего приятнее! Он мерещится себе как некое всесильное благостное существо, источающее на всех благодать. Пожалуйста, не угодно ли, будьте любезны – и пишет рекомендательные письма ко всем, к кому угодно, – и на каждом лихо подмахивает: Луначарский. Страшно любит свою подпись, так и тянется к бумаге, как бы подписать» (Чуковский К. Дневник (1918–1923) // Новый мир. 1990. № 8. С. 143).

У автора – «Детский костюмированный вечер и мой арест (1921). Саратовская тюрьма № 3».

Арест В. Д. Зёрнова Саратовской губчека по подозрению в контрреволюционной пропаганде был проведён 9 марта 1921 года, а обыск на квартире – 8 марта.

Саратовская тюрьма № 3 находилась на Большой Сергиевской (ныне – Чернышевской) улице недалеко от кладбища Красного Креста в доме бывшего гласного Саратовской городской думы Алексея Матвеевича Оленева.

Имеется в виду разъяснение относительно учёных бесед на релегиозные темы, данное А. В. Луначарским во время его пребывания в Саратове, который, как заявлял В. Д. Зёрнов на допросе, «…с моими взглядами на полное неимение препятствий к чтению лекций, носящих религиозный и научный характер, согласился» (Справка УКГБ СССР… от 9 октября 1990 года. № 4. Л. 2 // Коллекция В. А. Соломонова). «Луначарский, – замечал по тому же поводу И. Я. Славин, – ссылаясь на „конституцию“ нашей республики, возмущался статьей Петрова и говорил о полной, неограниченной свободе у нас совести, веры и даже пропаганды веры. Луначарский просил Зёрнова подать ему по этому предмету особую докладную записку, которую он представит с своим заключением в Совет народн[ых] комиссаров. Такая записка была ему подана. Но какая судьба постигла эту записку с его заключением – мы не знаем. А наша судьба в этом деле скоро выяснилась и определилась…» (Славин И. Я. Московская Бутырская Тюрьма. Саратовские соборяне. Рукопись. Саратов, 28 июня – 11 июля 1921 г. // ГАСО, ф. 1283, оп. 1, д. 7, л. 18).