Владимир Зёрнов - Записки русского интеллигента

В марте – начале апреля 1921 года перед заключёнными Саратовской тюрьмы В. Д. Зёрнов выступал с лекцией на тему «О разумном начале мироздания».

«Концентрационный лагерь» находился на пересечении улиц Цыганской (ныне ул. Кутякова) и Астраханской. В настоящее время – Учреждение ИЗ-61/1 МВД РФ.

Владимир Васильевич Голубев (1884–1954) исполняющим должность ректора Саратовского университета являлся с апреля 1921 по 11 января 1923 года.

Возможно, речь идёт о Григории Ивановиче Петрове; о его смерти сообщалось в «Саратовских известиях» 21 мая 1921 года.

Точной даты этапирования В. Д. Зёрнова и других заключённых в Москву установить не удалось. Однако из письма В. Д. Зёрнова жене от 14 апреля 1921 года (см.: Соломонов В. А. «Поводом к арестам явилась нервозность ЧК…» (Письма В. Д. Зёрнова жене Е. В. Зёрновой. Март – май 1921 года) // Русская наука в биографических очерках. СПб., 2003. С. 444.) можно предположить, что выехали они не позднее 13 апреля и прибыли на место 18 апреля 1921 года.

Александр Степанович Антонов (1890–1921), сын слесаря-кустаря. В 16 лет примкнул к боевой организации неонароднического направления; в 1917–1918 годах проходил службу в должности начальника милиции Кирсановского уезда Тамбовской губернии. В 1920–1921 годах руководил антисоветским мятежом в Тамбовской и части Воронежской губерниях. Полковничьего чина не имел.

В личном архиве В. Д. Зёрнова сохранилось любопытное свидетельство – письмо Е. А. Гюнсбурга Е. В. Зёрновой от 18 апреля 1921 года, в котором говорится:

«Глубокоуважаемая Екатерина Васильевна! Как рад, что застал Володю в Москве и могу сообщить Вам. Не смотря на то, что приехали к вечеру вчерашнего дня – кой-что удалось сделать; чем больше соприкасаюсь с людьми, идущими навстречу, тем более крепнет вера в скорый благополучный исход и возвращение обратно в Саратов. Я послал Вам письмо из Бирюлёво, но не могу быть уверен, что Вы его получите скорее этого, а потому ещё раз опишу сцену встречи с Вл. Дм. и остальными в Кашире.

Вчера утром проснулись, подъезжая к К[аши]ре. Поезд подходит, и на перроне стоит Вл. Дм., Ник. Мих. [Какушкин] и др[угие]. Первый момент я побоялся даже передать об этом Бор. М. [Соколову], думая, что просто показалось. Поезд останавливается, и к моему окну подходит наш Вл. Дм. Описать радость встречи не берусь, слёзы радости одновременно выступили к[а]к у меня, т[а]к и у него. Оказалось, что они медленно, но нигде не бывая по пересыльным тюрьмам, в течение четырёх дней добрались до К[аши]ры. Вид и настроение от такой, по словам Вл. Дм., странной, но и интересной в своём роде поездки, хорошее. Снабдили их хлебом и провизией, что было очень кстати. Деньги не взяли, боясь, что могут быть отобраны в М[оскве]. Пробыли вместе минут 10–15, оставив их в К[аши]ре, поехали дальше.

Эта встреча особенно ценна, помимо материальной поддержки, в душевном их успокоении и воочию убедились в том, что мы по дороге в М[оск]ву. Им казалось, что непредвиденные обстоятельства могут задержать нас или же совсем не выпустить из Саратова. Теперь и сидеть-то будут легче, с сознанием присутствия тут же людей, о них заботящихся. Итак, начало нашей поездки хорошее. Вчера весь день было приятно и светло на душе. Вечером был у Иверской Божьей Матери и заказал молебны на неделю о здравии их.

Дорогая Екатерина Васильевна, не смущайтесь, если не будете продолжительное время получать писем, ведь не всегда найдёшь оказию, а, по словам родни Б. М. С[около]ва, у которых я временно остановился, письма по почте зачастую не доходят. Возможно, что перейду к дочери Вормса – Разумовской В. В.; единственно, что против такой перемены местожительства, – безумная даль от мест, которые мне часто придётся посещать. Пока, не наверное, удалось узнать, что их переведут в Таганскую тюрьму, что от Р[азумовск]их находится на расстоянии 8–10 вёрст, а от квартиры Соколовых – вдвое ближе.

Посетив вечером кой-кого из профессоров, которые имеют данные к тому, что благодаря связям некоторым из их числа, удастся проникнуть к лицам с большим весом в том мире, который нас особенно сейчас интересует. Утром был у Макаровых, которые также со своей стороны принимают самые решительные меры по тому же вопросу.

Ещё раз от себя и от Вл. Дм. прошу не особенно волноваться, теперь каждый день приближает нас к благополучному финалу. Сообщать буду обо всех новостях при каждом удобном случае.

Поклон и поцелуй от Вл. Дм.

Преданный Вам. Ваш Евгений» (Коллекция В. А. Соломонова).

Неточность; Пётр Петрович Лазарев (1878–1942) являлся ординарным академиком по Отделению физико-математических наук (физика) Российской АН с 4 марта 1917 года.

Иегова – искажённая форма имени бога в иудаизме Яхве.

Вероятно, речь идёт о Михаиле Львовиче Винавере (1880–1942) – адвокате, ближайшем помощнике Е. П. Пешковой по работе в Политическом Красном Кресте и Польском Красном Кресте. В 1937 году он был арестован и приговорён к 10 годам заключения, но вскоре освободился из лагеря в связи с зачислением в польскую армию генерала В. Андерса.

Екатерина Павловна Пешкова [урождённая Волжина] (1876–1965), активная участница правозащитного движения в СССР. В 1918–1937 гг. являлась председателем советского Общества Красного Креста и руководителем Московского комитета «Помощи политическим заключённым». В 1896–1904 годах была замужем за А. М. Горьким.

Владимир Фёдорович Джунковский (1865–1938), московский губернатор (1905–1913), товарищ министра внутренних дел и шеф Отдельного корпуса жандармов (1913–1915). В годы первой мировой войны генерал-лейтенант, командующий 3-м сибирским пехотным корпусом. В 1918 году консультант Ф. Э. Дзержинского по вопросам создания ВЧК, организации паспортной и визовой систем.

Речь идёт о малоизвестном эпизоде времён Отечественной войны 1812 года, когда при встрече в Петербурге с британским представителем при русской армии сэром Робертом Томасом Вильсоном император Александр I торжественно поклялся «своею честию и повелел ему повторять это самым официальным образом, что он никогда не войдёт в какие-либо переговоры с Наполеоном до тех пор, пока хоть один вооруженный француз будет оставаться в русских пределах», добавив при этом, что «он лучше отрастит бороду до пояса и будет есть картофель в Сибири» (Вильсон Р. Т. Дневник и письма 1812–1813. СПб., 1995. С. 257–258).

Возможно, речь идёт о Платоне Алексеевиче Лечицком (1856–1923) – генерале от инфантерии, бывшем командующем войсками Приамурского военного округа и войсковом наказном атамане Амурского и Уссурийского казачьих войск, с января 1921 года занимавшего в РККА должность инспектора пехоты и кавалерии Петроградского военного округа.