Яльмар Шахт - Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

Перевооружение играло немалую роль в создании рабочих мест, хотя было бы неправильно утверждать, что создание рабочих мест зависело исключительно от гонки вооружений. Первая программа предусматривала лишь ремонт и восстановление зданий, заводов и оборудования. За ней последовала большая программа строительства автобанов. Далее во всех земельных округах начались работы по улучшению дорог, строительство новых зданий, гидротехнических сооружений, плотин и т. д.

Но причина того, что производству вооружений был вскоре отдан приоритет, заключалась не просто в политических целях режима, но также в том, что можно было разместить заказы среди большого количества существовавших заводов по всей стране, которые могли выполняться в равных пропорциях в каждой части рейха. Для строительства дорог, автобанов, плотин и тому подобных объектов нужно было перемещать рабочих из родных домов в места работ, вызывая нежелательные разлуки в семьях и неся большие расходы по их обустройству. Заказы же на производство вооружений для заводов по всей стране обеспечивали трудящихся работой в местах проживания и возможность не расставаться с семьями.

Среди неискоренимых глупостей, распространенных за рубежом, есть и та, которая упорствует в утверждении, будто я финансировал войну, преднамеренно замышлявшуюся Гитлером, а также необходимое для нее производство вооружений. Вся программа вооружений в той мере, в какой я способствовал ее финансированию, осуществлялась в соответствии с политической волей всех партий рейхстага. После прихода к власти Гитлер постоянно требовал ограничения производства вооружений во всех странах и соглашался на то, что Германия поступит так же, если другие страны примут эти требования. Снова и снова он указывал, что Версальский договор предусматривал разоружение держав-победительниц после того, как Германия действительно разоружится. На заседаниях Лиги Наций в Женеве вопрос о разоружении время от времени поднимался, иногда известные зарубежные государственные деятели указывали на необходимость разоружения союзных западных держав. Ни в один период своей истории Социал-демократическая партия не отрицала необходимости военных приготовлений в оборонительных целях.

С самого начала я не мыслил никакого производства вооружений, кроме тех, которые послужили бы защите нейтралитета Германии или отражению возможного нападения. На Нюрнбергском процессе Кейтель, преемник Бломберга в военном ведомстве, представил под присягой следующую таблицу ежегодных расходов на оборону:

В бюджетном году

1935/36 — 5 миллиардов марок

1936/37 — 7

1937/38 — 9

1938/39 — 11

1939/40 — 20,5

Из этого следующие суммы обеспечивались бюджетными ресурсами, то есть без привлечения дополнительных сумм из Имперского банка:

В бюджетном году

1935/36 — 1 миллиард марок

1936/37 — 3

1937/38 — 5

1938/39 — 11

1939/40 — 20,5

Из этого очевидно, что с конца бюджетного 1937/38 года Имперский банк больше не выплачивал и не выдавал кредитов рейху ни на один пфенниг.

Во время Нюрнбергского трибунала главный обвинитель от США ясно заявлял, что нельзя выдвигать обвинений против вооружений, не предназначенных для агрессивной войны.

С середины 1935 года я последовательно добивался ограничения производства вооружений. Ненадежные и неадекватные суммы, поступавшие в иностранной валюте, облегчали мою задачу. 24 декабря 1935 года я послал военному министру фон Бломбергу подробное письмо. Оно начиналось так:

«Вы ожидаете, что я предоставлю вам достаточные суммы в иностранной валюте для удовлетворения ваших нужд. Отвечая, я с сожалением констатирую, что в сложившихся обстоятельствах у меня нет для этого никакой возможности».

Впоследствии, в ходе многих министерских дискуссий, я постоянно стремился замедлить или ограничить гонку вооружений.

Мой четырехлетний период пребывания в должности председателя Имперского банка должен был истечь в середине марта 1937 года. Поскольку Гитлер намеревался назначить меня председательствовать на следующие четыре года, я стал размышлять, стоит ли мне вновь принимать эту должность. Я был готов сделать это только в том случае, если кредиты Имперского банка рейху будут прекращены раз и навсегда. Переговоры с министром финансов и военным министром привели к соглашению от 6 марта 1937 года, которое было достигнуто только потому, что я дважды давал понять господину Ламмерсу (начальнику Имперской канцелярии), что поручения, с которыми он приходил, бесполезны. Ламмерс приносил мне новый документ, продлевающий срок моего пребывания в должности. Дважды я отправлял его назад с уведомлением, что приму новое назначение только тогда, когда прекратится обмен валюты на мефо-ваучеры. Соглашение было составлено с учетом того, что Имперский банк обеспечит выдачу суммы в 3 миллиарда имперских марок в дополнение к 9 миллиардам, уже находящимся в обращении. После этого, однако, мефо-ваучеры должны были прекратить существование.

Тем временем у меня была масса возможностей убедиться в ненадежности и неискренности Гитлера. Поэтому я сказал Ламмерсу, что готов выполнять это соглашение, пока не закончится выдача всех 12 миллиардов марок, но что приму продление срока пребывания в должности только на год. Если Гитлер со своей стороны не выполнит соглашения, то я оставлю свой пост в конце года. Таким способом мне удалось положить конец мефо-ваучерам. Я надеялся также, что положил конец дальнейшему вооружению.

Гитлер выполнил соглашение до последней буквы и в последующий год намеревался собрать деньги, договорившись о выпуске довольно крупных займов. В 1938 году министр финансов действительно выпустил два крупных займа, облигации которых раскупило население. Имперский банк рассмотрел дальнейшие возможности ограничения производства вооружений и порекомендовал выпустить облигации третьего займа, который был принят для продажи обычным банковским синдикатом, на полтора миллиарда марок. Теперь, однако, стало очевидным, что рынок капиталов истощился. Банки остались с полутора миллиардами марок на руках. Очевидное доказательство того, что при полной занятости рынка кредитов не останется в наличии денег для дальнейшей гонки вооружений.

2 января 1939 года я отправился на встречу с Гитлером в Оберзальцберге доложить о своих переговорах в Лондоне в декабре 1938 года. По этому случаю Гитлер сам сослался на финансовую ситуацию и сказал мне, что нашел способ собрать средства для покрытия государственных расходов. Я указал, что последний заем показал полное истощение рынка капиталов, и, более того, из так называемого возмещения евреями одного миллиарда марок, декретированного в ноябре, — первая четверть которого была добыта посредством вымогательства — только 170 миллионов марок были выплачены наличными. Оставшиеся 8 миллионов первой четверти министр финансов был вынужден принять лотами на недвижимость, ценными бумагами и прочим в качестве средства платежа. На это Гитлер заметил: