Яльмар Шахт - Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948

Заявления буржуазных реформаторов приобретали вес по мере того, как преодолевались трудности этого первого периода индустриализации. Среди них был Шмоллер. В то время как рабочие лидеры стремились обеспечить власть своего класса организационными методами, буржуазные реформаторы искали новую социальную этику. Их первой заповедью была моральная ответственность человека за ближнего.

От доброжелательного старика, который в течение своей жизни внимательно следил за изменением в социальной структуре своего времени, я узнал, что все подлинные реформы должны осуществляться путем эволюции, путем естественного, ненасильственного развития на основе понимания и доброй воли.

В дополнение к своим «Ежегодникам», в составление которых я часто вносил свой вклад, Шмоллер опубликовал серию статей по политической экономии. Однажды он позвал меня.

— Я прочел диссертацию, которую вы написали на докторскую степень, — сказал он, — и хочу опубликовать ее в книжном формате. Но вам придется для этого перевести английские цитаты на немецкий язык.

Он сделал это предложение как раз тогда, когда я находился в процессе упрочения своего положения. Мне больше не хотелось быть бременем для своего отца. Кроме того, мне нужно было заработать на оплату расходов на публикацию. Мое месячное жалованье студента всегда было скудным, но я укладывался в него и смог начать свою карьеру, не обремененный долгами. В последующие годы у меня тоже не было долгов, даже в период инфляции, когда заимствование денег давало большую выгоду.

Перспективы приобретения работы были обнадеживающими. Это было как раз в то время, когда начали оформляться и стремились заинтересовать своей деятельностью общество и власти многочисленные экономические организации. Множились возможности для секретарей и уполномоченных лиц.

Я сделал запрос по объявлению в специализированную газету и получил в ответ приглашение на вечерний диспут, спонсировавшийся доктором Фосбергом-Рековом. Этот господин был директором Центра подготовки торговых соглашений, учреждения, в котором состояло несколько оптовых производителей, заинтересованных в экспорте. Фосберг-Реков ловко вовлекал членов центра в щедрое финансирование фондов, за счет которых существовал центр, не говоря уже о его главе. Это был высокообразованный человек, обладавший необыкновенным даром манипулировать коллегами, хотя его специальные знания не достигали их уровня. Но способность убеждать скрывала его дилетантство.

Я принял участие в диспуте и, поскольку абсолютно не имел опыта, сделал все возможное, чтобы выставить недавно приобретенные в университете знания в выгодном свете. Я задался целью превзойти присутствовавших соискателей места работы в центре. Фактически я приобрел работу в тот самый вечер, но на основании несколько другом, чем я предполагал. Фосберг-Реков подошел ко мне и сказал:

— Если вас устроит, я приму вас с начальным окладом в сто марок в месяц. Вы здесь единственный, кто одет в смокинг. Мне нравится видеть, что мои сотрудники заботятся о своем внешнем виде.

Работа клерком в Центре подготовки торговых соглашений явилась единственной в моей жизни, на которую я устраивался по собственному заявлению. Занятие мной всех последующих должностей было неизменно инициировано другими людьми, которые ходатайствовали за меня, мотивируя это моими квалификацией и опытом. В последующие годы я всегда отвергал жалобы о том, как тяжело молодым людям устроиться на работу, как много препятствий чинят на их пути. Спрос на квалифицированные кадры всегда больше, чем предложение. Работодатель более всего ищет трудолюбивого, надежного работника, который, подобно посыльному к генералу Гарсиа, доведет дело до конца.

Шмоллер был разочарован, когда я сообщил, что не располагаю временем переводить свою диссертацию на немецкий язык. У меня не было ни машинистки, ни стенографистки. Половина диссертации состояла из цитат на английском. Невозможно было заново переписывать эту работу и переводить их все. Новая работа не оставляла мне времени для этого. В итоге были напечатаны лишь обычные три сотни экземпляров диссертации. Сейчас они хранятся в библиотеках, куда были отправлены.

1880-е годы стали свидетелями начала большого экономического смятения. Оно началось с осознания того, что одна лишь земля Германии больше не сможет обеспечить производство сельскохозяйственной продукции, способной прокормить растущее население. Германии следовало импортировать зерно и добыть необходимую валюту для этого посредством экспорта промышленных товаров.

Это стало поводом для политического противодействия части фермерских кругов, которые требовали введения протекционистских пошлин в отношении дешевого иностранного зерна. Это стало началом соперничества в экспортной торговле между Германией и конкурирующими иностранными промышленными державами за обладание мировыми рынками.

Генерал фон Каприви, сменивший Бисмарка на посту канцлера, резюмировал положение Германии в следующем впечатляющем заявлении: «Нам нужно экспортировать либо людей, либо товары». Всю Центральную Европу от мыса Нордкап до залива Таранто постигло то же бедствие: не хватало земли для прокормления увеличившегося населения. Даже непомерно высокие пошлины оказались бессильными изменить сложившиеся условия. Эмиграция или экспорт — этот вопрос приобрел решающее значение. Германия выбрала второй путь: ценой за увеличение ее населения был риск конфликта с другими странами. Она вышла победителем из экономической борьбы за соответствующую долю мировых рынков, но не смогла отвратить сопутствующую политическую угрозу.

То, что эта борьба не всегда велась Германией верным политическим оружием, было доведено до нашего сознания последствиями двух мировых войн.

Когда я еще посещал институт Шмоллера, другой авторитет — профессор Ганс Дельбрюк, редактор «Прусского ежегодника», — попросил меня писать для его издания. В течение десяти лет я посылал в этот солидный ежемесячник рецензии на книги и статьи. Вслед за Шмоллером Ганс Дельбрюк стал моим бесценным учителем, ему я обязан также отдать долг признательности за ценный опыт в период моего становления. Дельбрюк был не социалистическим доктринером, но политиком, живо заинтересованным в политическом развитии Германии. Он считал себя представителем одной из либерально-консервативных группировок, хотя придерживался по многим вопросам совершенно независимых, непартийных взглядов.

Работа в «Ежегодниках» дала мне возможность определить свою позицию по текущим вопросам торговой политики. В своей первой статье (февраль 1901 года) я уже сформулировал две идеи в отношении споров вокруг «хлебного рэкета» и «протекционистских пошлин». Первая идея заключалась в том, что потребитель смирится с высокими пошлинами на зерно, на чем настаивают фермеры, и может позволить себе это только при условии, что эти пошлины будут уравновешены гарантиями расширения экспорта и постепенного, ожидаемого повышения заработной платы. Суть второй идеи состояла в том, что даже более значительный, чем действующий, тарифный уровень повлечет за собой ответное закрепление тарифов на продолжительный период, которое сделает возможной устойчивую стабилизацию условий существования различных экономических кругов. «Существенный вопрос заключается в том, — утверждал я, — что мы сможем заключать новые соглашения, несмотря на высокую пошлину на зерно и независимо от того, поднимет ли пошлина цену на хлеб и до какой степени. Если мы заключим новые торговые соглашения независимо от пошлины, то сможем уверенно полагать, что будем ожидать дальнейшего периода экономического процветания, который также даст нам возможность есть хлеб за высокую цену».