Рольф Грамс - 14-я танковая дивизия. 1940-1945

После этих боев 14-я танковая дивизия, во всяком случае, за исключением артиллерии и бронетанковых частей, практически почти полностью утратила свою боеспособность. Однако, с другой стороны, как важный положительный момент следует отметить, что она все еще располагала сплоченными штабами оперативного руководства и сохранила костяк из испытанных в боях унтер-офицеров и рядовых и что исправно функционировали все ее службы снабжения. Несмотря на теперешнее бедственное положение, все еще сохранялась вполне обоснованная надежда на то, что еще раз удастся довести численность полков и батальонов до приемлемых значений — разумеется, при условии, что на это останется достаточно времени.

Наши офицеры и рядовые все еще испытывали чувство превосходства над противником, которому в ходе тяжелейших боев удалось захватить полоску территории шириной всего лишь около пяти километров лишь благодаря неслыханным материальным затратам и ценой потерь, которые в пять-шесть раз превосходили потери немецкой стороны. В конце концов и на этот раз наступление русских захлебнулось, натолкнувшись на твердость немецкой обороны, и все были убеждены в том, что Курляндский фронт выдержит все атаки противника и в будущем.

Тем не менее теперь, после окончания сражения, громче, чем когда-либо прежде, зазвучали голоса сомневающихся в целесообразности удержания этого внешнего бастиона вдали от территории рейха, на границах которого, согласно поступавшим скудным сообщениям, русские, американцы, англичане и французы готовились к последнему решительному наступлению. Эти сомнения были подкреплены резкими словами, якобы брошенными в сердцах пленным советским капитаном во время допроса в одном из вышестоящих штабов и которые передавались из уст в уста. «Конечно, ваши солдаты сражаются храбро, и до сих пор они всякий раз перекрывали нам путь в Либау, — якобы сказал этот капитан, — но какое это имеет значение? У нас достаточно времени. Мы можем подождать. И без того все решается не здесь, а в Берлине и на берегах Одера и Эльбы. И очень скоро все будет кончено. С нашей точки зрения, немецкие солдаты в Курляндии уже пленные. И при этом даже весьма удобные пленные. Так как они сами себя кормят и никуда от нас не убегут!»

И хотя чрезвычайные, связанные с огромными жертвами усилия Прибалтийского фронта внести свой вклад в подавление немецкого сопротивления находились в явном противоречии с высказываниями красного офицера, однако, в сущности, он был прав. И то обстоятельство, что каждый немецкий солдат продолжал исполнять свой долг, можно было объяснить только глубоко укоренившейся дисциплиной, твердой верой в здравый смысл и осознанием ответственности высшего командования вермахта и, наконец, тайной надеждой на то, что всех еще успеют вовремя эвакуировать морским путем.

На совещании командиров, которое состоялось в начале марта вблизи железнодорожной станции Тадайке, были обсуждены детали реорганизации соединений дивизии. Боеспособные части дивизии пока еще оставались в старом районе дислокации, соблюдая при этом необходимое рассредоточение. Они должны были постепенно доукомплектовываться за счет бойцов, возвращавшихся после выздоровления из госпиталей. Это казалось более реальным, так как уже вскоре после прибытия дивизии в район расквартирования около двухсот бойцов доложили в свои подразделения о своем скором возвращении после излечения от в основном легких ранений, полученных во время 4-й Курляндской битвы. И с тех пор этот поток выздоравливающих не иссякал.

Дивизионная конвойная рота и остатки подразделений 108-го панцер-гренадерского полка под командованием капитана Феттера были передислоцированы в район Газенпота, чтобы там после уже объявленного скорого прибытия запасных подразделений сформировать новые гренадерские батальоны. Наконец, были выполнены подготовительные мероприятия для окончательного органического включения всех групп с легким броневым прикрытием в состав танкового полка. Эти группы образовали 2-й батальон 36-го танкового полка, в то время как в 1-м батальоне в двух, а иногда и в трех ротах были сосредоточены все имевшиеся в наличии танки.

Благодаря предусмотрительной кадровой политике прежнего адъютанта дивизии майора графа фон Риттберга не было недостатка в опытных офицерах, необходимых для всех этих перегруппировок и формирования новых частей. Поэтому его преемник, майор граф фон Хоэнбройх, смог без труда укомплектовать многочисленные вакантные командные должности в гренадерских ротах в полном согласии с соответствующими командирами. Однако по-прежнему ощущалась острая нехватка опытных фельдфебелей и унтер-офицеров. Эту проблему не удавалось полностью решить и повышением в должности и звании подходящих рядовых. Одной храбрости и определенного фронтового опыта было недостаточно, чтобы компенсировать значительные пробелы в боевой подготовке, особенно в тех случаях, когда речь шла о том, чтобы обучить новобранцев, прошедших лишь краткий курс молодого бойца, и подготовить их к участию в боевых действиях.

Наряду с этими заботами в отношении обучения новобранцев, которые пока еще не имели большого значения, так как обещанная доставка запасных частей задерживалась, командование дивизии беспокоили вопросы материального характера, решение которых было связано с очень большими трудностями. Автомобильный парк существенно сократился, а использование транспортных колонн на гужевой тяге лишь в незначительной степени дополняло его, так как их число было ограничено нехваткой фуража. Кроме того, не хватало не только тяжелого, но и легкого автоматического оружия, прежде всего ручных и станковых пулеметов. Редкостью стали рации и оптические приборы, и их нигде нельзя было достать. Обычным путем было невозможно достать даже необходимое количество аккумуляторов. К хронической нехватке горючего добавилось уменьшение норм снабжения некоторыми видами боеприпасов. И наконец, оставляло желать лучшего снабжение обмундированием, шинелями и обувью.

Снова приходилось сокращать и без того скудные и уже неоднократно урезанные суточные нормы продовольствия. Такого питания было явно недостаточно, особенно в тех подразделениях, которые не были задействованы на передовой и раньше вынуждены были обходиться меньшими порциями. Если бы у них не было «скрытых резервов», они жили бы впроголодь. Дополнительный паек, предназначенный для боевых частей, — на нем было написано «Для фронтовиков, участвующих в крупной операции», а солдаты называли его просто «Посылочкой за тяжкий труд» — мог при случае помочь пережить лишь самый тяжелый период вынужденной голодовки.