Светлана Луганская - Люди Сербской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции

– Что именно вы имеете в виду?

– Говорю конкретно, в практическом смысле о литургии. Литургия – святыня из святынь, православное благочестие без литургии немыслимо. О чем я вам могу говорить, если не укажу на литургию и Святые Таинства? Мой рассказ превратится в простой обман: я говорю о чем-то, но не указываю на источник, говорю о посте, об основных условиях духовной жизни, об отношениях со священством, о благословении, послушании, молитве, страстях, но если нет Источника, мы попадаем в пространство фантазии.

– Отец Рафаил, какой вам видится роль традиции в сохранении веры? Если вернуться к Славе, владыка Николай говорил о ее значении – сербский народ сохранил веру при коммунизме во многом благодаря Славе, хотя и у традиции есть своя обратная сторона. Что вы об этом думаете?

– Слава имеет большое значение, она дает и возможность практического миссионерства Церкви. Говорю из перспективы священника, пастыря вообще. Вот семья отмечает Славу, и у вас таким образом есть возможность сказать слово. Кого мы прославляем? Святого Савву. Вот и выстраивай проповедь от святого Саввы до святого Иоанна Крестителя. Можно использовать Славу для миссионерства, ибо святой Савва пророчески установил этот обычай не только для того, чтобы семья собиралась, но и чтобы Церкви, священникам помочь привлекать народ к литургии. Слава тут была надежным звеном, которое связывает народ и Церковь через призму семейного единства, что очень важно. Человек должен и семью воспринимать через Церковь, ибо без семьи трудно понять и Церковь, без здоровых семейных отношений трудно не только понять Церковь, но и воспитывать людей, которые будут ей служить. Семья – это Церковь, что тоже важно знать. Таким образом, Слава играет огромную роль.

Очень важно уважать и соблюдать традицию, но в литургическом смысле. Иначе, если мы соблюдаем обычаи, отторгнутые от литургии, они становятся помехой. Если мера нашего благочестия такова – для празднования Славы хозяин потрудился, все прекрасно приготовил, но не знает житие святого Николая, то трудно ему объяснить, что он поступает плохо, если не постится в этот день [89]. И возникает новая проблема – как такого верующего не оставлять в том, что неправильно, ибо Слава со временем утратила литургичность – хозяин не причащается, хозяин не постится. При этом мы не можем сослаться на церковные каноны и сказать: «Смотри, в день Славы нужно так и так». Такая работа ложится на нас, священство.

Это большая ответственность и серьезная проблема, но верю, что наш священник потрудится.

Сербский народ – народ-воин, настойчивый, и эта настойчивость очень ему помогала, когда он принимал благословение Божие. У серба упрямая голова, твердый лоб, способный и стены прошибать, но без благословения Божия упрямая голова – всего лишь череп, и если священник по человеческой слабости не может «схватить за рога», укротить, то ничего не поделаешь. Многие плывут по течению: пусть идет как идет, проблема не решена, одна, другая, третья… такая ситуация может стать правилом. Конечно, есть прекрасные благословенные Славы, удивительные, литургические, полные смысла и меры. Да, мы не можем превращать Славу во всенощное бдение, читать акафисты и класть поклоны, но без литургической основы, без осознания, что такое Слава, праздник становится проблемой.

– Но сами по себе традиции необходимы? Иногда можно услышать высказывания против традиций, зачем, мол, традиция, если нет любви. Но любовь не заменит автоматически традицию?

– Это недопустимо, это другая крайность. И она касается не только семейной традиции, но и священного пространства, богослужения, Святых Таинств. Знаете, сейчас появляются комментарии, так сказать, смелых и либеральных по духу теологов, которые говорят такие глупости, что с такими мыслями возможно только, выражаясь спортивным языком, моментальное исключение из игры. И все же сейчас, к сожалению, мы

становимся все более индифферентными. Это недопустимо, следует активно реагировать.

– Есть ли реакция?

– Как мне кажется, дело в том, что отдельным пастырям хватает такта или стратегии, но хотелось бы, чтобы реакция была быстрой и соборной, чтобы то, что мы слышим, услышать еще раз публично и исследовать. Важно не то, как это действует конкретно на меня, но как Церковь на это реагирует, – нужно проверять ее учением все сказанное, и если нет соответствия церковному учению, обратить внимание брата на это. Если не послушает, еще раз обратить внимание. Но если вирус овладел им до такой степени, что он не может исправиться, тогда есть метод, который Церковь применять не любит, но на нас лежит ответственность, и необходимо устранить такого из Церкви, подчеркнув, что это акт любви, духовной любви к истине и общине. Почему? Потому что он может какой-нибудь полной доверия юной душе влить в вену яд. Ведь пока яд в ампуле, это сам по себе яд, но, когда попадет в кровь, попробуй его найди, он всюду – в крови, в сердце, а духовный яд очень быстро распространяется. Таким образом, либерализм не только традицию в целом, но и церковную богослужебную традицию хочет обесценить псевдодуховностью.

Отрицать традицию и призывать к свободе не позволяли себе даже самые высокодуховные отцы нашей Церкви – все ее уважали, не привязывались к ней, но уважали. Приведу пример. Святой Игнатий (Брянчанинов) умер с православным молитвословом в руках, читал молитвы. А мне сейчас говорят: «Знаешь, ты молись как можешь, „Молитвенник" не обязателен, это нормально». Святая Гора нас учит, у них принят святогорский устав. Почему? Отцы передавали, молодые поколения принимали.

Однажды я был свидетелем очень трогательной сцены, это было в монастыре Хиландар. Я имел счастье служить и быть в алтаре. Я видел, как один хиландарский дьякон учил профессора литургики, епископа, Святогорскому уставу, который отличается какими-то нюансами, порядком некоторых действий от других, и тот епископ, вполне духовно зрелый, спрашивал, как нужно – так или так? Он служил на территории Святой Горы и уважал святогорское предание. Конечно, возможно, и есть какие-то неправильности, возможно, что-то можно усовершенствовать тем или иным образом, но было бы неуважительно менять святоотеческое предание, оно веками хранит святыню, перед ним должно преклониться, преклонить колени. И мы тоже должны уважать Святое Предание, ничего резко не менять, болезнь модернизма и заключается в резких изменениях того, что создавалось веками. Насильственное вторжение в жизнь Церкви опасно во всех отношениях.

– Реформаторы часто ссылаются на практику ранней Церкви.

– Да, это так. Но никто не следит за континуитетом и дыханием Духа. И сейчас устанавливают связь «Я и Священное Писание». Подождите! Разве не было ничего между? Представьте, если бы я пренебрег опытом и благословением моего отца Бенедикта и отца Захарии и сказал: «Эти монахи не имеют значения, я признаю только святого Исаака Сирина или Пахомия Великого!» – и ввел такой устав в монастыре, как в древнем монашеском предании? Знаете, что я сделал бы тогда с братией? Они бы просто разбежались, если бы я ввел те посты, те бдения, послушания, отсечение воли. Попробуем сравнить нашу монашескую жизнь с древней, если узко смотреть, и получим пародию, комедию. Но и сейчас есть жизнь, знаете, Дух Святой дышит, питает нас.