Лев Визен - Хосе Марти. Хроника жизни повстанца

Смит изысканно извинился за неожиданный визит, преподнес Кармен букет роз, дипломатически восхитился стихами и переводами Марти, «которые с удовольствием читают в Штатах». Затем Смит перешел к делу.

Консул Марти, конечно, знает, что через две недели в Вашингтоне открывается вторая общеконтинентальная встреча — Межамериканская валютная конференция. Ему, конечно, известно, что правительство Соединенных Штатов предлагает ввести единую денежную систему для всех стран Северной и Южной Америки. Государственный департамент считает, что назначение консула Марти делегатом Уругвая на этой конференции… Что? Разве мистеру Марти еще не известно об этом назначении? Нет, нет! Дипломатическая почта из республик юга никогда не подвергалась вскрытию или задержке! Просто, по-видимому, кто-то сообщил об этом назначении в Вашингтон в частном порядке из Монтевидео. Конечно, консул Марти получит почту в ближайшие дни, и он, Смит, думает, что в ней и будет послание о назначении. Так вот, госдепартамент поручил ему, Смиту, передать консулу Марти поздравления и выразить надежду, что человек, столь пекущийся о нуждах народов Америки, поддержит план, сулящий их процветание. В госдепартаменте знают о политическом и публицистическом таланте мистера Марти. Там с огорчением вспоминают, что созданный его гением журнал «Ла Эдад де Оро» столь быстро прекратил существование. Он, Смит, просит мистера Марти принять помощь, необходимую для издания нового журнала…

Еще никогда в жизни Марти не держал в руках чека на столь крупную сумму. Длинная зеленоватая полоска плотной бумаги просвечивала линиями водяных знаков. Марти медленно разорвал ее пополам, еще раз пополам и еще раз. Пододвинув клочки к сидящему напротив Смиту, негромко сказал:

— Уходите! Сейчас же!

Спускаясь по лестнице, Смит пожимал плечами. Говорил же он Блейну, что ничего из этой затеи не выйдет. Не зря же он, Смит, толкался среди кубинского сброда 10 октября в «Хардман-холле».

30 марта 1891 года зал, где проходили пленарные заседания Межамериканской валютной конференции, до отказа заполнили дипломаты и репортеры. В этот день делегаты латиноамериканских стран должны были дать ответ на предложения янки о введении единой серебряной монеты для всей Америки.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — быстро выговаривал репортер мексиканец, протягивая разноязычным коллегам экземпляры своей «Эль Партидо Либераль».

Корреспонденты хватали газету и впивались глазами в статью «Наша Америка»:

«Нашей Америке грозит опасность, которая связана с наличием на континенте двух лагерей, противостоящих друг другу. Хотя считают, что еще не настал решающий час, когда Северная Америка пойдет по тому пути, на который ее толкают темные и зловещие силы, а также завоевательные традиции, мы должны немедля готовиться к испытанию. А поскольку республиканский декорум, привлекающий к Соединенным Штатам внимание народов всего мира, не мешает им пуститься на легкомысленную провокацию, бахвалиться мощью или разжигать убийственную междоусобицу в нашей Америке, то наш неотложный долг — показать, что мы едины в своих помыслах и устремлениях…»

— По поручению комитета, изучавшего предложения, внесенные делегатом Соединенных Штатов Америки, с докладом выступает делегат Уругвайской республики доктор Хосе Марти, — голос председателя приглушил шум.

— Вот он! Вот он! — пронеслось по залу, и все бинокли и лорнеты устремились на большелобого человека лет сорока, который шел к трибуне с черной кожаной папкой в руке.

Наступила решающая минута. Да или нет?

На всех заседаниях, на всех дискуссиях Марти демонстрировал свою дипломатическую ловкость и мудрость. Неужели латиноамериканские делегаты не ответили на его неустанные призывы? Неужели будет принят план Блейна, по которому обе Америки получат единую валюту? Что и говорить, этот план весьма выгоден североамериканским владельцам серебряных рудников и бизнесменам янки, но для Южной Америки означает, по сути дела, полный разрыв с Европой.

Марти открыл папку, достал текст доклада. Слова, как солдаты в карауле, стояли каждое точно на своем месте и готовы были выстрелить.

— Америка должна развивать все то, что сближает все народы, и отвергать с отвращением все, что их разделяет. Не подобает американскому континенту ни нарушать мир на земле, ни восстанавливать под новыми названиями систему имперского господства, которая приведет республики к коррупции и гибели.

Экономический союз — это союз политический. Народ, который хочет умереть, продает одному-единственному народу; народ, который желает спастись, — нескольким. И поэтому двери каждой нации должны быть открыты для законной и плодотворной деятельности всех народов. Руки каждой нации должны быть свободны для полного развития страны в соответствии с ее особым характером и с ее индивидуальными элементами. Все народы должны… заменять системой всеобщего сближения систему династий и групп…

Марти кончил доклад. Южная Америка отклоняла проект янки.

Спустя несколько недель Марти писал в статье для журнала «Ла Ревиста Илюстрада»: «Эгоизм и захватнические устремления развились в Соединенных Штатах, превращающих в рабов целые народности, урезающих или обкрадывающих соседние страны. В этой стране считают, что варварское право сильного является единственным существующим на свете реальным правом. В этой стране верят в несравненное превосходство англосаксонской расы над расой латинской, убеждены в тупости и низости негритянской расы и в неполноценности индейцев. Соответствует ли интересам Испаноамерики политический и экономический союз с Соединенными Штатами?»

В июне он говорил о том же на многолюдном заседании Испано-Американского литературного общества, зная, что его не только слушают, но и слышат. Он говорил веско, твердо. Сила его слов, его доводов была неотразима.

Янки внимательно следили за всем этим. Они считали, однако, что можно подобрать ключи к любому человеку. Разве Марти, вечно нуждающийся эмигрант, исключение? И Марти, никогда не стесняв-шийся в выражениях по адресу Соединенных Штатов, вдруг стал получать приглашения на обеды и рауты, пикники и приемы.

Он проглядывал тексты приглашений мельком. «Миссис и мистер…», «Прогулка по Гудзону…», «Юнайтед шугар компани…», «Шугар». Как все-таки бесцеремонны и наглы эти сахарные короли. Кусочки голубого и розового картона съеживались на углях камина, вспыхивали острыми языками огня.