Федор Ошевнев - Записки букиниста

Хохочущая внучка с трудом утянула Квашню в направлении рынка.

Но, как оказалось, это была лишь первая серия конфликта. Примерно через полчаса «обос…ная», уже с полными сумками, опять проходила мимо меня. Одна. Сделал вид, что скандалистки не замечаю. Как бы не так! Квашня замедлила шаг:

— Дурак! Тьфу! Идиот! Тьфу! Свинья! Тьфу! Скотина! Тьфу! — награждала она меня многочисленными ругательствами, сопровождая каждое смачным плевком: еще хорошо, что не на книги, но все одно: это она уже перехватила.

Я быстренько обежал свой магазин на газоне и преградил скандалистке дорогу. Она враз заткнулась и испуганно замерла с сумками в руках. Возможно, ожидала, что сейчас ей врежут по физии? Ну уж нет, за эту холеричную пузанью рисковать срок получить… Оно мне надо? Мы пойдем другим путем. Соглашательным, как учил меня знакомый психолог.

— Так что вы мне сообщить-то хотели? А то издали плохо расслышал. Не повторите? Пожалуйста… — вежливо попросил я и даже игриво поклонился.

Квашня взбодрилась, поняв, что бить ее, по крайней мере, не собираются.

— Ты гад, дурак и идиот!

— Ну, это-то я и сам давно и прекрасно знаю. Но вы-то ведь умная, или как?

— Да! — подставилась не подозревающая о «соглашательном варианте общения» и явно сбитая с толку несостоявшаяся покупательница.

— Так чего ж вы тогда с дураком связались? Известно ведь: с кем поведешься… И не заметите, как сами идиоткой станете.

— Да ты… Ты не только дурак! Ты еще и жид вонючий!

Эге, что-то новенькое-национальное. Ладно, продолжаем в том же духе.

— Разумеется. Смердящий и злоуханный. Разве не чувствуете: от меня за километр таким смрадным амбре несет, что люди в обморок падают! А вы стоите здесь рядом и тоже активно прованиваетесь.

— Да ты вообще больной! Тебе лечиться надо!

Ага, выходим на новый уровень общения.

— Целиком и полностью согласен! Завтра же не выхожу на торговлю, а укладываюсь на полное обследование в лучшую американскую клинику!

— Тебя уже только гробовая доска и вылечит!

Так. Накал беседы возрастает в геометрической прогрессии.

— Какие проблемы? Завтра же поспешаю заказывать гроб, могилу и памятник. Помянуть придете? Усиленно приглашаю. Как же: наилучшая клиентка! А я вам еще из гроба улыбнусь и ручкой помашу…

— Ты-и-и! — на побагровевшем лице Квашни отчетливо проступили сизые пятна. — Надо мной издеваться? — орала она до хрипа в голосе. — Я всюду пойду! Я до президента дойду! Я все равно твою торговлю прекращу-у-у!

Голос Угрожательницы сорвался на высокой ноте, перешел в надрывный кашель. Я поспешно ретировался к книгам: еще даст дуба прямо на тротуаре, доказывай потом, что не верблюд… Квашня, тяжело дыша, плюхнула полные сумки на асфальт и судорожно обтерла лицо и шею носовым платком. Потом молча погрозила мне пухлым кулаком, подхватила поклажу и, тяжело тупая, удалилась восвояси.

Больше она к моему развалу никогда не подходила.

За время торговли подержанными литературными изданиями у меня было достаточно времени подумать, почему именно возле моего развала столь часто возникают конфликтные ситуации. На роль истины в последней инстанции вовсе не претендую, однако кое-какие соображения на означенную тему имеются.

Начнем с того, что абсолютное большинство россиян живут в двадцать первом веке в условиях постоянных стрессовых ситуаций. Которые столь же постоянно требуют разрядок, «стравливания пара». А моя торговая точка для этого подходит чуть ли не идеально.

И в самом деле: у той же Квашни наверняка хватает сообразительности понять очевидное. То бишь, начни она скандалить по поводу «бешеных цен» в любом супермаркете, требовать, чтобы ей продали продукцию гораздо дешевле указанной на ценнике, всячески оскорблять продавца, да при том еще плюясь перед прилавком — и на месте распри быстро появятся охранники магазина. Сама же вздорщица в этом случае наверняка угодит в ту же милицию (никак не привыкну к слову «полиция») и отнюдь не в роли пострадавшей. А вот на меня, не имеющего службы собственной безопасности, почему бы и не попробовать наехать?

«Ах, ты со мной не согласен, втрое не уступаешь? Так я тебя хотя бы на словах изничтожу!». «Ах, в том же духе еще и отвечаешь? Да кто ты такой, что себя со мной равнять вздумал!»

И итоговые пустопорожние угрозы: «Там с тобой разберутся!» — или: «Прекращу-у-у!»

Что ж, действительно: книжная торговая точка на газоне уважения изначально не внушает. Бумажный товар бэушный, мало кому интересный: прошли его лучшие времена. Тот же, кто опустился до попыток продажи худлитературы — по устоявшейся точке зрения, — скорее всего ботаник, неспособный постоять за себя. Вот я ему сейчас и покажу, где раки зимуют! Тем паче, покупатель (да какая разница, что несостоявшийся!) всегда прав!

И еще. Положим, дальше оскорбительных слов дело чаще не заходило, однако поверьте: драться на своем развале мне случалось тоже не единожды.

А по поводу неадекватных, эгоистичных людей, типа бабушки, которая топтание ее внука на чужих книгах оценивала фразой: «Вы посмотрите, какой у нас активный мальчик растет!», или молодой мамы, требующей от мужа физической расправы со мной, за отказ продать отдельный том из собрания сочинений… Тут, полагаю, имеет смысл припомнить старую русскую поговорку: «В хлебе не без ухвостья, в семье не без урода».

Но ведь не по уроду судят о народе.